– Так это может быть кто угодно, – пожал плечами Гарт.

Виноватым он совершенно не выглядел.

– Может, – согласился Рошер. – Продолжим же. Так вот, мне удалось установить, что обеих убитых напоили чем-то вроде змеиной травки. А травку эту покупали в нашем городе. У двоих травников. И оба они показали на тебя, Гарт.

– Ну да, – Гарт выглядел удивленным. – Я покупал этот чай. Мама попро… си… ла… Мама?!

Рошер фыркнул:

– А ты думал, подозревают тебя? О нет. Ты, друг мой, не дурак. При всех своих достоинствах ты неглуп, ты не пошел бы на убийство ради обряда. А вот кто мог…

– Лара Анфимия, вы были великолепны. – Яна усмехнулась. – Сначала мы и правда заподозрили Гарта, но потом поняли, что ошибаемся. Если бы он участвовал в вашем плане, он бы с самого начала мог сильно осложнить нам жизнь. Запутать расследование, увести в сторону, убить свидетелей до того, как мы их допросили… Мы же его во все посвящали!

– А он просвещал вас, лара. – Рошер вздохнул. – Просто с опозданием. А чего-то и вовсе не говорил, поэтому вы и совершали ошибки.

– Да и змеиная травка! Мужчина и женщина, если будут наедине, скорее всего выпьют вина. – Яна поддержала друга. – А вот травяной взвар с медом – чисто женское питье.

– Мужчина всыпал бы змеиную травку в вино, – поддержал Рошер. – Но отдаю должное вашей изобретательности. Вы умудрились убить человека так, что никто ничего не понял. Не расскажете, зачем это понадобилось?

Лара Анфимия выпрямилась:

– Да что бы вы понимали, ничтожества!

– Ну, пока мы поняли достаточно, чтобы вычислить вас. – Рошер склонил голову к левому плечу, взгляд у него был заинтересованный. – Хотя это больше Яна. Так как – расскажете?

Лара Анфимия помолчала минуту. Молчали и остальные, боясь спугнуть момент. Потом лара махнула рукой:

– Пожалуй, что и расскажу. Слушайте.

Итак, жила-была девочка. И звали ее Анфимия. Тогда еще лайри Анфимия Ланкоран. И все-то было у нее хорошо. Любящий и любимый отец, мать, покой и достаток. Хочешь розовые ленты с хрусталем, доченька?

Пожалуйста!

Хочешь сладостей из Равхи?

Кушай, деточка.

Хочешь?..

Анфимия привыкла к покою, к достатку, к тому, что у нее есть все – и тем страшнее оказалось пробуждение. Отец в попытках содержать семью растратил все средства, влез в долги, связался с фальшивомонетчиками…

Это был приговор. И самой Анфимии, и ее матери. В единый миг они остались на улице, без гроша в кармане, зато с клеймом отверженных.

Спас их лойрио Авельен, который давно поглядывал на хорошенькую Фими. Сделал предложение, увез в другой город…

Казалось, стоит быть благодарной? Ан нет! Человек – существо странное и страшноватое. Лайри Анфимия не просто возненавидела супруга. Она… Ее тошнило, если она дышала одним воздухом с ним, мутило от его прикосновений, голос мужа вызывал омерзение. Почему?

Да как он посмел жалеть ее?!

Как он только посмел?!

Анфимия выросла с мыслью, что достойна всего самого лучшего! Лучшие платья, дома! Женится на ней обязательно трайши, и королю она будет представлена! А вместо этого – захолустье и унизительная жалость мужа?!

Да тут святая озвереет!

Так что со смертью мужа женщина испытала облегчение. Умер – туда и дорога! А она обрела свободу ездить куда захочет, делать что пожелает и ни о чем не думать. Дети есть, позаботятся о матери!

Гарт с ужасом глядел на нее. Да уж, так проживешь рядом с человеком всю жизнь – и даже не узнаешь, какой он на самом деле. Недалекая дурочка? Наивная трещотка?

Как же!

Маска надета так давно, что срослась с лицом. Стала второй кожей, прижилась, да так и осталась бы до смерти, если бы не…

Катализатором послужила Аэлена. Точнее – доставшееся ей наследство. Вот тут-то лару Анфимию и заусило, тут-то и затрепало! Это ж надо! Эта соплюха, дура, тварюшка – и такое богатство! А что она делает?!

Берет ребенка и отправляется жить в столице, блистать при дворе?!

Отнюдь!

Живет, как и жила, малюет свои картинки, растит детей и даже не думает предоставить свои столичные капиталы и дома в распоряжение свекрови! А могла бы!

Аэлене с Алинаром это и в голову не пришло. Гарту, впрочем, тоже. Они-то думали, что их мать довольна своей судьбой, но куда там! Неудовлетворенное честолюбие – страшная штука. А еще…

Анфимии хотелось быть молодой, богатой, красивой…

А средство?

Про шаонг-ра она узнала случайно. Племя хассаш вымерло, да, но кое-кто остался. Сейчас потомки некогда великих работали чуть ли не по тавернам, вот от бродячего сказителя Анфимия и услышала про шаонг-ра. Заинтересовалась, начала разыскивать книги… Тут помогла, кстати, и Шармиль Антьель. Девушка хотела выйти замуж за Гарта, и грех было не воспользоваться ее связями и даже деньгами. Известно ведь, на обиженных воду возят, а на жадных – верхом ездят. Вот лара Анфимия и устроилась.

Откуда узнала про Койна?

Вы недооцениваете силу сплетен. Действительно, про артефакт знали, и в столице его хотели купить. Трайши Ландар, не подскажете? Не знаете часом такого трайши Лиона?

Нокрист знал.

Ну да, есть такой, чудак, собиратель редкостей, обожает старинные обряды, верования, а если удается прикупить нечто вроде той же маски, так вообще радость! Счастье!

Он по своим каналам вызнал про гиенью маску. Делал Койну предложения о продаже, но тот отказывался. А еще у трайши есть жена. Болтушка страшная. И обожает хвастаться коллекцией своего мужа. Вот она и сболтнула на водах про артефакт, который и хорошо бы добыть, но…

А Анфимия запомнила.

И все сошлось один к одному.

Далинар, артефакт, наглая тварь Аэлена, не менее наглая тварь Шармиль…

На Шармиль ритуал опробовали, потому что ларе было интересно. Да и вызов демона – штука сложная. Начнешь без подготовки – потом взвоешь.

А вот кто опробовал?

Анфимия скривила губы. Мол, догадывайтесь, сколько вам угодно! Я ни слова не скажу.

Понятно, что одна лара просто не смогла бы провернуть все. Сил не хватило бы, да и денег, и вообще…

Злобы и глупости в избытке, а вот остального…

– Да кто же это?! – не выдержал Гарт. – Мама?!

Рошер ждал. Ждала и Яна, поглядывая то на дверь, то на часы.

– Ну?! – не выдержал и трайши Ландар.

Словно в ответ на его слова дверь распахнулась.

– Сар Турмис, – провозгласил сар Шойс.

Впихнул в комнату благообразного пожилого человека с бегающими глазами, вошел сам, закрыл дверь и прислонился к ней, давая понять, что никто эту комнату без его разрешения не покинет. Так-то.