Тета начала тихо говорить ему что-то успокаивающее. Эви почувствовала себя неудобно из-за того, что молчит и не поддерживает его.

– Мне так жаль вашего друга, – сказала она, но слова здесь были излишни.

Мемфис повернулся к ней, его лицо стало совершенно непроницаемым.

– Я хочу помочь вам найти убийцу Гэйба.

– Кое-чем вы можете помочь, – неуверенно начала Эви. – Нашему расследованию поможет, если бы мы получили что-нибудь из вещей убитого… ой, Гэбриэла. Желательно из тех вещей, что были при нем в злополучную ночь.

– А чем это может помочь? – с вызовом спросил Мемфис.

– Пожалуйста, – взмолилась Эви. – Прошу вас, доверьтесь мне. Мы так же сильно хотим поймать его, как и вы.

Мемфис порылся в кармане и достал кроличью лапку.

– Это был его счастливый талисман. Он никогда без него не ходил.

– Большое спасибо. Я буду обращаться с ним очень бережно, – сказала Эви, но ее уже никто не слушал. Тета взяла его за руку, и они смотрели друг на друга во все глаза. Эви ушла, оставив их наедине, и они полностью растворились в безмолвной беседе взглядов.

Пресса пыталась прорваться сквозь кордон, выкрикивая комментарии, провоцируя людей на разговоры, но полицейские стояли невозмутимой стеной и держали рты на замке. В самой гуще событий крутился Вудхауз. Эви попыталась проскользнуть незамеченной.

– О, если это не Царица Савская собственной персоной, пусть меня поразит молнией. – Он преградил ей путь. – Нам пора прекращать встречаться таким таинственным образом.

– Так почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

– Ты, похоже, не совсем довольна последней статьей?

– Еще бы! Я попросила об одолжении, а ты отплатил мне тем, что украл мою наводку и опубликовал ее в газете!

Вудхауз развел руками в оправдывающемся жесте.

– Я ведь репортер, мисс О’Нил. Позволь мне исправиться. Расскажи мне о том, как продвигается дело, а я буду во всем ссылаться на тебя. Даже добьюсь того, чтобы ты написала собственную колонку. Во всем Манхэттене не будет флэппера популярнее тебя.

– Прости, но я больше не сотрудничаю с прессой.

Она пошла дальше, но Вудхауз догнал ее.

– Ладно тебе, Царица! Быки не дают нам никакого материала, кроме застарелой жвачки. Мы понимаем, что Джейкоб Колл не может быть Манхэттенским Маньяком. Если только он не убивает на расстоянии или же не обзавелся сообщником. Сообщник, кстати… неплохая идея.

– Прощайте, мистер Вудхауз.

Репортер попытался схватить ее за рукав, но она так злобно посмотрела на него, что он был вынужден отступить. Он махнул головой в сторону остальных репортеров:

– Ребята уже обскакали меня, на сегодня у меня нет никакого материала, потому что я поливал цветочки перед музеем твоего дяди. Я ведь должен сделать и себе имя. Ты понимаешь?

Она понимала. Кроме того, прекрасно понимала, что Вудхауз готов сделать и сказать что угодно, готов пойти по головам, лишь бы заполучить материал. Она совершила огромную ошибку, связавшись с ним. Пора ему получить заслуженное наказание.

– Ладно, мистер Вудхауз. – Она сделала вид, что сдалась. – Мы полагаем, что убийца опирается на текст магического трактата под названием «Арс Мистериум».

– Неужели? – Вудхауз сглотнул набежавшую слюну, настолько он был поглощен процессом. – Очень интересно.

– Далее. Ни слова никому не говорите, даже вашему издателю. – Закусив губу, Эви сделала вид, что с опаской озирается, боясь, что их подслушают. – Мы считаем, что следующее убийство произойдет сегодня ночью, на мосту Хелл-Гейт. Будьте там со своим фотографом.

– Ты серьезно?

– Стану ли я лгать представителю прессы?

Вудхауз призадумался, стоит ли игра свеч. Она могла четко сказать это по его дергавшемуся рту.

– Спасибо, Царица Савская, – сказал он наконец.

– Не говори об этом никому – я серьезно.

День выдался просто ужасный, но, уходя от Вудхауза, Эви ощутила полное удовлетворение. Она так и представляла себе, как он мерзнет на пронизывающем ветру у моста, ожидая того, чему не суждено случиться, пока все остальные обходят его на повороте.

– Вот черт! – Уилл раздавил сигарету в пепельнице. Они вчетвером с Эви, Сэмом и Джерихо сидели за длинным столом в библиотеке. Невзирая на просьбы толп посетителей, желавших насладиться захватывающей экскурсией, проводимой лучшим во всем Нью-Йорке специалистом по оккультным наукам, дядя Уилл закрыл музей раньше обычного.

– Он так и будет убивать, а мы всегда будем на шаг отставать от него.

– Но мы можем этого избежать, – сказала Эви. Она выдержала пристальный взгляд дяди. – Я узнаю все, что нам требуется.

– Как ты это сделаешь? – поинтересовался Джерихо.

– Вот так. – Эви положила талисман Гэйба на стол.

Сэм удивленно поднял брови.

– Ты собралась поймать маньяка на кусок дохлого кролика?

– Эта вещица принадлежала Гэбриэлу Джонсону. И в ту ночь, когда он погиб, она была с ним. – Эви умоляюще посмотрела на Уилла. – Дядя, я смогу прочесть ее. Я знаю, что смогу. Просто дай мне шанс!

– Что прочесть? – недоумевал Джерихо.

Уилл разгневанно сверкнул глазами.

– Где ты это взяла?

– У его лучшего друга.

Дядя покачал головой:

– Это слишком опасно, Евангелина.

Вскочив с места, Эви с силой ударила кулаком по столу. Дядино нежелание действовать убивало ее. Они уже поступали по его указке, и дело кончилось еще одним трупом.

– Слишком опасно ничего не предпринимать!

Джерихо ошарашенно посмотрел на Сэма, но тот лишь пожал плечами:

– Не надо так на меня смотреть, я вообще не понимаю, что происходит.

– По улицам разгуливает убийца, мы должны его остановить! Любым способом, – взмолилась Эви. – Пожалуйста!

– Это сумасшествие, – прошептал Уилл. Он нервно провел рукой по волосам.

– Может быть, вы потрудитесь объяснить, что здесь творится? – не выдержал Джерихо.

– Я – Пророк, – сказала Эви.

– Евангелина!

– Они тоже могут об этом знать, дядя! Я устала скрываться. – Она повернулась к ребятам. – Я могу читать вещи. Кольцо, нож для писем, перчатка – для меня они больше, чем предметы обихода. Дайте мне свои наручные часы – и я смогу рассказать, что вы ели на ужин… Или ваши самые страшные тайны. Зависит от ситуации. – Она посмотрела на Уилла: – Что скажешь, дядя?

Заложив руки за спину, Уилл сделал круг почета по библиотеке. Затем остановился рядом с Эви и посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом.