– Конечная остановка! – сказал розовощекий мореход. – Пассажирам приготовить багажные квитанции! Женщины и дети выходят по центральному эскалатору.

Антирадарный колпак приподнялся. Дон встал, разминая затекшие ноги:

– Где мы?

– Станция Драконвилль-на-Болоте. А вот и делегация встречающих. Осторожнее на ступеньках.

Дон напряженно всматривался в туман. Похоже, на берегу собралась целая толпа аборигенов. Он шагнул за борт, и его ботинки тут же утонули в грязи. Он поспешно выбрался на твердую почву. За его спиной хлопнул антирадарный колпак, и сумасшедшая посудина тут же рванула прочь, в считаные секунды набрав скорость и сразу исчезнув в тумане.

– Могли бы хоть помахать на прощание, – пробормотал Дон и обернулся к драконам. И замер в растерянности: людей не было видно, а указаний на этот счет ему никаких не дали. Может быть, офицера, которого надеялся встретить Дон (уж теперь-то ему самое время было здесь появиться!), по дороге где-нибудь ранили?

Драконов было семь, и все они молча приближались к нему. Дон окинул их взглядом и просвистел вежливое приветствие, отметив про себя, что аборигены похожи друг на друга как две капли воды. И тут дракон, выступавший в центре семерки, воскликнул с акцентом, от которого на память сразу же приходила рыба и жареная картошка:

– Дональд, мой мальчик! Как я рад тебя видеть! Чешуя!

14. «Тогда давай его сюда»

Дон проглотил застрявший в горле комок и, позабыв о всяких приличиях, воскликнул:

– Сэр Исаак! Сэр Исаак!

И, спотыкаясь, бросился навстречу.

Вряд ли это удобно – пожимать дракону руку, целовать его или обнимать. Дон ограничился тем, что кулаками лупил Сэра Исаака по бронированной туше, одновременно стараясь прийти в себя. От чувств он не мог выговорить ни слова, а все вокруг подернулось влажной дымкой. Сэр Исаак терпеливо ждал, потом заявил:

– А теперь, Дональд, я хотел бы познакомить тебя с моей семьей…

Дон взял себя в руки, откашлялся и облизнул губы, готовясь к беседе на языке свиста. Водер был только у Сэра Исаака; вполне возможно, остальные драконы не понимали даже на бейсик инглиш.

– Пусть их смерть будет прекрасной!

– Мы благодарим тебя.

Дочь, сын, внучка, внук, правнучка, правнук – целых четыре поколения драконов, если считать и Сэра Исаака, пришли встретить Дона. В соответствии с обычаями драконов присутствие представителей еще одного поколения означало наивысшую степень уважения, какая только возможна, и Дон был просто ошеломлен. Он знал, что Сэр Исаак относится к нему как к другу, но все равно отнес такой знак уважения на счет своих родителей.

– Мои мать и отец благодарят вас за доброту, которую вы проявили к их яйцу.

– Каково первое яйцо, таково и последнее. Мы рады видеть тебя, Дональд.

Дракон, нанесший визит и удостоенный такого эскорта, неторопливо двигался бы к семейному гнезду в окружении членов встречающей семьи. Но даже неторопливая поступь дракона вдвое быстрее торопливой ходьбы у людей. Сэр Исаак опустился на грунт и предложил:

– Воспользуйся моими ногами, мой дорогой мальчик; идти нам предстоит далеко.

– Нет, я пойду сам.

– Пожалуйста – я настаиваю.

– Ну что ж…

– Оп-ля! Надеюсь, я правильно помню ваше выражение.

Дон вскарабкался на спину дракону и устроился у задней пары глаз. Глаза повернулись к нему и внимательно присмотрелись. Дон заметил, что Сэр Исаак предусмотрительно вставил в шейные роговые пластины пару колец, чтобы ему было удобно держаться.

– Ну как?

– Все в порядке. Я готов.

Дракон встал на ноги, и процессия отправилась в путь. Дон чувствовал себя сейчас Маленьким Тумаи[50].

Дорога, по которой они шли, была такой древней, что невозможно было понять, была ли она достижением инженерной мысли или естественным образованием. С милю она тянулась вдоль берега; то и дело по пути им попадались другие драконы: одни двигались по дороге, другие работали на своих заболоченных полях, а потом дорога свернула вглубь материка. Вскоре, выбравшись на сухую возвышенность, они сошли с оживленной дороги и углубились в туннель. Туннель был искусственного происхождения – тут уж сомневаться не приходилось: дорожное полотно двигалось, набирая скорость, в ту сторону, куда направлялся идущий (если этот идущий – дракон или такого же, как дракон, веса); их и без того резвая рысь таким образом ускорялась во много раз. Дон затруднился бы определить, с какой скоростью они двигались и какое расстояние преодолели.

Наконец они оказались в огромном зале – огромном даже по драконьим меркам. Движущееся полотно дороги как бы влилось в пол зала и остановилось. Тут собралось все остальное племя, которое символизировали семеро встречавших. Ему не пришлось напрягать мозги, отыскивая приличествующие случаю выражения: в соответствии с этикетом гостя тут же препроводили в отведенные для него покои, чтобы он мог отдохнуть и восстановить силы.

По венерианским стандартам помещение было довольно скромных размеров, но Дону оно показалось громадным. В главной комнате точно по центру находился бассейн глубиной около шести футов, и он был достаточно длинным: чтобы переплыть его, нужно было сделать несколько гребков. Именно этим Дон с превеликой радостью и занялся. Вода в бассейне была настолько же чистой, насколько грязной она была в том море, которое Дон только что пересек, и, насколько он мог судить, температура ее составляла 36,6 °C, как у человеческого тела.

Дон лег на спину и поплыл, вглядываясь в искусственный туман, скрывавший высокий потолок. «Вот это жизнь!» – думал он. Это была лучшая ванна, какая у него была с той поры, как он побывал в нью-чикагском «Караван-сарае». Как давно это было! Дон подумал, что его одноклассники уже давно окончили школу, и ощутил внезапный укол ностальгии.

Но даже самая что ни на есть роскошь когда-нибудь надоедает. Дон выбрался из бассейна, взял свою одежду и, как сумел, смыл с нее застарелую грязь. Сюда бы, подумал он, стирального порошка или, на худой конец, серого мыла, того, что варили фермеры. Он босиком обошел помещение, подыскивая, куда бы повесить сушиться одежду. В «маленькой» комнате-спальне он внезапно остановился.

Там его уже ждал ужин. Кто-то загодя накрыл стол, даже не позабыли расстелить белоснежную скатерть – стол был карточный, его форма и каждая линия прямо в глаза кричали: «Гранд-Рапидс». На придвинутых к нему стульях, снизу, и вправду обнаружилось фабричное клеймо «Гранд-Рапидс»[51] – Дон специально перевернул один из них и проверил.