В религиозном измерении свобода мыслится как элемент божественной сущности, дарованный человеку. В исламе свобода человека может быть рассмотрена в разных аспектах, наиболее важным из них является вопрос о религиозной свободе. В Коране человеку даруется право самостоятельно выбирать религию, в истинность которой он верит: «Нет принуждения в религии» (Коран 2:256). Это предполагает, что каждому человеку Аллах уготовал свой путь. Вместе со свободой выбора на человека также накладывается полная ответственность за совершаемые им деяния: и «ни одна душа не понесет чужого бремени» (Коран 35:18).

Знаменитый святой еще не разделенной Церкви, Блаженный Августин (Augustinus Sanctus, 354–430 г.), заложивший основы христианской культуры, писал о разных уровнях духовного совершенства, которые регулируют наши желания, так: «Велика свобода — быть в состоянии не грешить, но величайшая свобода — не быть в состоянии грешить» и «Воля в нас всегда свободная, да не всегда добрая»[472].

В Талмуде написано: «Все в руках Небес, кроме богобоязненности». Мудрецы видели этот возникающий в нашем сознании конфликт между представлением о всемогуществе Творца и важнейшим постулатом свободы человеческого выбора. Их ответ на первый взгляд сужает человеческую свободу до его внутреннего мира. Но это лишь поверхностное восприятие. Трепет перед Богом — это действительно составляющая внутреннего мира человека, но через него открываются ворота в широкий мир. Дело в том, что Творец мира — единственный обладатель истинной свободы в этом мире — поделился этой свободой с людьми. По мнению некоторых комментаторов Талмуда, это и есть смысл того, что человека называют созданным по образу Всевышнего. Свобода человека вытекает из того, что ему даны заповеди, и тем самым он должен свободно выбрать между добром и злом[473].

Буддизм не делит желания на «плохие» и «хорошие», но предостерегает нас от потери осознанности и контроля над своими стремлениями. Когда мы голодны, испытываем жажду или мерзнем, наши желания пищи, воды и тепла естественны и положительны. Наши желания дружбы, общества, красоты, творческой силы, продуктивного выхода нашей энергии также позитивны. Покончить со всеми желаниями — значило бы приговорить себя к жизни в застое. Но важно понимать, где проходит тонкая грань между здоровыми желаниями и невротической зависимостью. Например, если мы переедаем, мы едим не потому, что наше тело требует насыщения. Возможно, мы ищем в пище большего комфорта, потому что нам не хватает любви или у нас занижена самооценка. Но пища не может принести нам ни того, ни другого — на самом деле, переедание еще более усложнит для нас получение того, в чем мы действительно нуждаемся. Осознание этого — путь к свободе от этой зависимости. И это первый шаг на путь к духовному росту[474].

Ведь полная свобода сердца и ума на высочайшем из возможных уровней — цель и объект буддийской жизни и практики. Однажды Будда сказал: «Как у океана один вкус, вкус соли, так и у моего учения один вкус, вкус свободы». Это окончательная цель, если хотите, завершение буддизма — вкус полной духовной свободы, свободы от нашей зависимости, как часто говорится в Махаяне[475].

Исайя Берлин как-то остроумно заметил: «Свобода оксфордского профессора — это нечто иное по сравнению со свободой египетского крестьянина»[476]. Человек свободен в своем выборе и в своих желаниях только в тех пределах, которые определятся ему обществом посредством законов или нравственных предписаний. Но именно социальными стереотипами мы забиваем бессознательные сигналы — от «я», от своего пути.

Обманывать себя — жуткая нелепость. Зачем верить стереотипам? Их много, и они большей частью друг другу противоречат. Потому что в какой-то момент оказывается, что «мечтали не свое, не то». Если же мы будем слушать свое подсознательное, то многие вещи выстроятся сами — в ровный путь к нашим истинным желаниям.

karmalogic.net/laws/sutra_karma/openmindfulness