На земле лежала полуживая Роза. Вот отчего Малец покинул Магьер!

— Ничего, — пробормотал Лисил, — все в порядке.

Он присел на корточки, одной рукой упершись в землю, чтобы не упасть. Роза подняла голову. Ее личико было залито слезами.

— Лисил! — вскрикнула она, протягивая к нему ручки.

Полуэльф вздохнул с облегчением. Если девочка узнала его, если она в состоянии говорить и двигаться, значит, потрясение у нее пройдет быстро и скорее всего бесследно. Что ж, до Магьер он вряд ли сумеет добраться, да и горожанам уже не помочь, зато он может спасти Розу.

Малец заскулил и принялся облизывать ему лицо. Роза кое-как поднялась на ноги, обвила ручками шею Лисила и повисла на нем. Она была легкая как пушинка, и все равно у Лисила сразу заныли спина и ребра.

— Сможешь идти сама? — переведя дух, спросил он. — Понимаешь, я не смогу нести тебя на руках.

Роза на мгновение растерялась, потом серьезно кивнула:

— Конечно смогу.

— Тогда веди меня в конюшню, к другим детям, — сказал Лисил.

Малышка, хоть и перепуганная до слез, поняла его с полуслова. Схватив Лисила за руку, она потащила его к конюшне, да так резво, что полуэльф едва поспевал за ней. Малец бежал рядом с ними, настороженно прислушиваясь к волчьему вою, рычанию и крикам, которые доносились из проулков. Чем дальше уходили они от горящей таверны, тем темнее становилось вокруг. Лисил уже ни на что не обращал внимания, думая лишь об одном — как бы удержаться на ногах. Добравшись до конюшни, он с усилием распахнул дверь и остолбенел.

Два крупных волка, черный и серый, кружили по конюшне, нюхая пол и расшвыривая лапами солому. Они явно учуяли спрятавшихся под полом детей. Когда распахнулась дверь, волки разом подняли головы, и на вошедших уставились две пары желтых горящих глаз.

Черный волк зарычал, и Малец прыгнул на него. Два зверя сплелись в мохнатый клубок.

— Роза, лезь на сено! — крикнул Лисил, озираясь в поисках хоть какого-нибудь оружия. Все пригодные вилы и заступы горожане разобрали еще днем.

Роза торопливо вскарабкалась на груду сена. Малец и черный волк уже катались, рыча, по дощатому полу.

Лисил увидел, как серый волк оскалился, напрягся всем телом и прыгнул. Дальше действия Лисила диктовались страхом и инстинктом убийцы.

Одну руку он мгновенно вскинул перед собой, чтобы прикрыть лицо и горло, другой резко тряхнул — и стилет, выскочив из расстегнувшихся ременных ножен, сам прыгнул в его ладонь. В тот же миг зубы волка сомкнулись на запястье руки, которой Лисил прикрывал лицо.

Передние лапы волка ударили его в грудь, и от этого удара сломанные ребра Лисила так затрещали, что у него перехватило дыхание. Под тяжестью волчьего тела он упал, увлекая за собой зверя.

Падение отозвалось во всем теле новой вспышкой боли.

Тем же ловким приемом, каким Лисил когда-то придавил Брендена к полу таверны, он сейчас перекатился вместе с волком, навалился на него, руку, в которую вцепился хищник, поднял повыше, а затем притянул оскаленную морду к полу. И уже на излете этого движения со всей силы вогнал стилет в глаз волку.

С отчетливым хрустом лезвие расщепило кость и вошло в мозг. Косматое тело волка дернулось и обмякло. Лисил сполз на пол и понял, что должен теперь вновь учиться дышать.

Малец кусал и бил лапами своего противника. Пес и серый волк все так же неутомимо катались по полу. Лисил хотел было вмешаться, помочь Мальцу — куда там! Ему даже дышать было так больно, что он уже всерьез сожалел, что нельзя обойтись без дыхания.

Наконец пес впился зубами в переднюю лапу своего врага. Хруст ломаемой кости и дикий визг ознаменовали окончание поединка. На миг Лисил ощутил прилив неудержимой гордости. Его славный пес, бывало, побеждал и вампиров — что ему обычный лесной волк? Так, на один зуб.

Раненый волк, прыгая на трех лапах, выскочил из конюшни и пустился наутек. Малец не стал за ним гнаться и вернулся к Лисилу одновременно с Розой, которая проворно спустилась с груды сена.

— Возвращайся в укрытие! — свистящим шепотом велел ей Лисил. — Слышишь?

Девочка и бровью не повела. Она явно считала, что ее место рядом с Лисилом.

— Слушай-ка… — начал он сердито, но тут темнота накрыла его с головой, и он потерял сознание.

* * *

Когда Магьер показала Рашеду отрубленную голову Тиши, она ожидала увидеть на его лице ярость и жажду мести. Глядя, как растут между ними языки пламени, она предвкушала, что он как одержимый бросится в бой.

Сначала в его прозрачных глазах отразилось совершенное непонимание, потом — ужас и наконец — то ли страх, то ли безмерная боль.

— Тиша? — шевельнулись его губы. За ревом огня Магьер не могла различить его голоса, но угадала вопрос по движениям губ.

На миг ее сердце сжалось в порыве сострадания, но она решительно отогнала это непрошеное чувство.

— Вот она я! — крикнула она в ответ, исполняясь решимости закончить войну, которую начал он. — Что ж ты стоишь? Иди сюда и попробуй добыть мою голову!

Рашед, казалось, не слышал ее, однако при этих словах он испустил невнятный крик и прыгнул прямо в окно, вынеся вместе с рамой и часть стены. Обломки горящих досок так и валились вокруг него, но он лишь крепче сжал свой меч, как будто ничего, кроме него, больше не существовало во всем мире.

И все же Магьер знала, что своего не добилась. В диком крике Рашеда была не ярость, а бесконечная скорбь.

— Тварь! Трусливая тварь! — взревел он и нанес с размаху удар невероятной силы. Магьер даже не пыталась его блокировать, а просто отшвырнула голову Тиши и отпрыгнула в сторону. Рашед сделал то, чего она так ждала, — пробудил в ней силу и гнев.

С Тишей Магьер сумела сдержать и этот гнев, и его последствия, и она всерьез полагала, что точно так же должна поступить и в бою с Рашедом. Но теперь она не желала сдерживаться и дала гневу овладеть собой, с радостью ощущая, как во рту у нее с привычной уже болью прорезаются клыки. Чтобы уничтожить Рашеда, она должна стать такой, как он.

До сих пор общая зала всегда казалась Магьер достаточно просторной, но сейчас, в дыму пожара, вынужденная отступить под натиском Рашеда, девушка с отчаянием ощутила, что ей недостает места для маневра. Рашед был чересчур быстр, чересчур силен и опытен.

Он оттеснил Магьер от выбитого окна и теперь стоял между нею и единственным путем к спасению. Она ненавидела Рашеда и все же помимо воли восхитилась тем, как точно и хладнокровно действует он даже в горячке боя. Одно несомненно — Рашед не даст ей уйти живой. Он или зарубит ее мечом, или загонит в огонь… Да это, в общем, и неважно, потому что к тому времени второй этаж прогорит насквозь и обрушится на их головы.

Что ж, если таков его план, пусть попробует его осуществить! На сей раз Магьер первой бросилась в атаку.