Где- то сзади, за их спинами, раздался дикий вопль, совершенно не похожий на другие, такой пронзительный и страшный, что напрочь заглушил сумасшедшую какофонию звуков и мгновенно привлек к себе всеобщее внимание. С момента окончания Паузы прошло не более, если не менее, одной минуты. Гарри предположил, что либо от ужаса закричала черноволосая женщина, придя в себя от шока, когда обнаружила вместо руки кровавое месиво, либо это заорал кто-то из танцующих, рядом с кем или на кого прямо с потолка свалилась страшная окровавленная рука.

Даже если этот душераздирающий вопль и не воздействовал должным образом на толпу, она все равно уже не могла больше оставаться в неведении, что вокруг творится что-то неладное. Ибо на свете нет ничего более эффективного, чем удар кулаком в лицо, чтобы спустить человека из мира небесных грез на грешную землю. Когда большинство рэйверов поймет, что именно происходит в зале, желание их во что бы то ни стало поскорее выбраться отсюда, хотя ничего нигде и не горит, станет непреодолимым и опасным.

Чувство долга и честь полисмена призывали Гарри вернуться назад, отыскать женщину, потерявшую руку, и попытаться оказать ей первую помощь. Но, с другой стороны, было совершенно очевидно, что в этой людской круговерти он наверняка не сумеет быстро к ней добраться, а если чудом и доберется, не сумеет должным образом оказать ей даже самую элементарную помощь, так как панический вихрь возбужденной толпы уже начал набирать силу урагана.

Крепко сжав в своей руке руку Конни, Гарри выбрался из толпы танцующих и, пройдя сквозь неплотные ряды уже беспокойно переминающихся с ноги на ногу и орущих зрителей, размахивающих бутылками пива или надувными шариками с закисью азота, оказался рядом с торцевой стеной складского помещения, прямо под нависавшей сверху площадкой. Вдали от радужных огней и исступленно-истерического веселья. В самом темном уголке.

Быстрый взгляд налево, направо. Никакой двери.

В этом не было ничего удивительного, ибо "рэйв" - это прежде всего нелегальное сборище наркоманов, для целей которого и выбран именно этот заброшенный склад, а не бальный зал в холле гостиницы, куда молодые люди приходят в сопровождении своих взрослых опекунов и где всегда имеется запасной выход, четко обозначенный светящейся красной надписью. Но, Господи, стоило ли, пережив Паузу и избежав лап двух чудовищных големов, быть затем насмерть затоптанными сотнями орущих, разъяренных, одурманенных наркотиками юнцов, обуреваемых диким желанием всем сразу втиснуться в одну и ту же маленькую дверь.

Наконец, Гарри решился взять чуть правее, хотя, почему выбрал именно эту сторону, он и сам толком не мог объяснить.

Весь пол был устлан телами юнцов, постепенно приходящих в себя после больших доз веселящего газа. Гарри старался переступать через них, но под площадкой стоял такой мрак, что иногда он замечал того или иного наркомана, особенно тех, у кого одежда была потемнее, только когда спотыкался об их тела.

Дверь. Он было уже почти прошел мимо, не заметив ее.

За спиной все еще ухала и грохала музыка, но в шуме толпы возникло нечто новое. Это был уже не столько возбужденно-радостный гвалт, сколько предвещающий бурю тяжкий гул, из мрачного фона которого все чаще и чаще вырывались дикие, панические вскрики.

Конни с такой силой сдавливала ладонь Гарри, что рука у него напрочь онемела.

Гарри толкнул дверь. Затем навалился на нее плечом.

Дверь не поддалась. Может быть, она открывается вовнутрь?

Он потянул дверь на себя. Снова никакого результата.

Толпа отхлынула к боковым стенам. Крики и вопли достигли апогея, и Гарри буквально кожей ощутил на себе обжигающее пламя ужаса, охватившего сломя голову разбегавшихся в разные стороны рэйверов, часть из которых даже побежала в их сторону, к задней стене здания. В панике они, видимо, совершенно забыли, где находится выход.

Он ощупью стал искать ручку защелки, засова, чего-нибудь, что запирало дверь, моля Бога, чтобы это "что-то" было изнутри. Неожиданно пальцы его ткнулись в вертикальную ручку пружинноro затвора, он отжал ее легонько вниз: послышался негромкий щелчок.

Сзади, прямо в их спины, врезались первые ряды лихорадочно ищущей выхода толпы. Конни закричала, Гарри попытался оттолкнуть их, чтобы они не мешали ему открывать дверь - Боже милостивый, сделай так, чтобы это не оказался туалет или встроенная в стену кладовка, иначе нас просто сомнут, - продолжая тянуть ручку вниз, затем большим пальцем нажал на затвор, дверь скрипнула, он сильно потянул ее к себе, умоляя толпу ради всех святых не давить, подождать, хоть секунду подождать, пока он откроет дверь пошире, но чьи-то руки уже хватали дверь, настежь распахивали ее, и, подхваченные бурным потоком обезумевшей толпы, Гарри и Конни вылетели в проем сорванной с петель двери наружу, в прохладный, свежий ночной воздух.

С десяток или более рэйверов толпились на автостоянке позади белого автофургона. Машина была украшена двумя гирляндами красно-зеленых рождественских лампочек, подключенных к аккумулятору, обеспечивавших единственное освещение этого закутка между задней стеной склада и круто поднимавшимся вверх, поросшим мелким кустарником склоном каньона. Какой-то длинноволосый парень наполнял воздушные шарики закисью азота из баллона, притороченного ремнями к ручной тележке, стоявшей позади фургона, а другой парень, совершенно лысый, принимал доллары. Все они, и продавцы и покупатели, с изумлением таращились на сыплющую проклятиями и руганью, дико орущую толпу, втискивающуюся в узкий дверной проем черного хода.

Разделившись, Гарри и Конни с двух сторон обошли фургон. Конни подошла к нему со стороны пассажирского сиденья, Гарри - со стороны водительского. Гарри дернул на себя дверь кабины.

Лысый схватил его за руку и стал оттаскивать от фургона.

- Эй, парень, ты что, рехнулся? А ну мотай отсюда!

Улучив момент, Гарри вытащил из кобуры револьвер. Резко развернувшись, ткнул дуло прямо в зубы лысого наркодельца.

- Хочешь, чтобы я тебе враз мозги вышиб?

Глаза лысого от неожиданности повылезали из орбит, и он мгновенно отскочил от Гарри, как от прокаженного, подняв обе руки кверху, показывая, что не вооружен и не собирается оказывать никакого сопротивления.

- Нет, эй, слышишь, не надо, успокойся, хочешь покататься на машине? Ради Бога, она твоя, катайся сколько влезет!

Хоть и не лежала душа Гарри к подобным методам уговора, к которым часто прибегала Конни, он вынужден был признать, что они несомненно обладали одним неоспоримым преимуществом: значительно экономили время.

Он уселся на водительское место, захлопнул за собой дверцу кабины и вложил револьвер обратно в кобуру. Внутри его уже ждала Конни.

Ключи торчали в замке зажигания, а мотор работал вхолостую, вырабатывая энергию для подзарядки аккумулятора, питающего рождественские лампочки. Рождественские лампочки, Господи! Веселые ребята - эти торговцы наркотиками!

Гарри отпустил ручной тормоз, включил фары, выжал сцепление, рванул рычаг переключения скорости и изо всех сил надавил на педаль акселератора. Фургон вздрогнул. Какое-то мгновение колеса бешено вертелись на месте, визжа, как стадо взбесившихся свиней, в воздухе запахло жженой резиной, и все, кто оказался рядом с фургоном, бросились от него врассыпную. Еще мгновение - и машина с ревом понеслась, непрерывно сигналя и заставляя попадавшихся навстречу рэйверов шарахаться прочь с дороги.