Я собрался подняться на башню, чтобы оценить погоду, но у лестницы меня перехватил Мартен.

– Эй, Эларн, где это ты был прошлой ночью? – Мартен хлопнул меня по плечу. – Как я слышал, тебе вчера выпал здорово трудный заплыв – говорят, ты был похож на голубого омара и глаза у тебя торчали на стебельках.

– Угу, правильное описание. Холод был жуткий, скажу я тебе. И я чуть не потерял волну.

Мартен чтото сказал о том, что я, как всегда, оказался самым везучим лягушонком в нашем пруду, а потом добавил:

– Ты знаешь, что Гильдия закрыла движение по заливу? Все пловцы и гребцы с баркасов распущены до дальнейшего уведомления.

– Меня это не удивляет, Мартен. Уж очень там было жутко – иногда я чувствовал себя муравьем, упавшим в ванну, когда затычка вытащена.

– Ну да, только все равно скоро люди начнут болтать о том, что пловцы укрощают волну, когда ее ловят, и изза отмены заплывов волны будут становиться все больше.

– Если никто не будет заставлять меня это делать, – хмыкнул я, – пусть занимаются укрощением сколько хотят, даже в такую погоду, как сегодня.

– Ты слышал, поговаривают о том, чтобы даже отменить празднество КороляКита.

О таком я не знал и был изумлен. Неслыханное дело…

Среди менодиан были такие, кто утверждал, будто празднество КороляКита – языческое, а потому должно быть запрещено, но люди по большей части наслаждались церемониями и развлечениями этого дня. Все, у кого были лодки, каноэ или доски, украшали их и отправлялись в залив, чтобы поймать приливную волну. Наряды бывали яркими под стать украшениям лодок, а в воде плавали лепестки цветов. Сам верховный патриарх на одном из наших баркасов плавал по заливу, окроплял святой водой приливную волну и благословлял пловцов. Те, кто не принимал участия в заплывах, следили за происходящим с причалов и с берега. Под конец дня начинались пиршества и танцы. Один из молодых людей и ктонибудь из девушек бывал коронован как Господин и Госпожа Прилива, и они ходили по улицам в сопровождении придворных – Серебряной Луны, Голубой Луны и Солнца. К вечеру никто не оставался сухим: дети по традиции кидались в толпе мокрыми губками, а с балконов на ничего не подозревающих прохожих лили воду. Удовольствие получали не только дети – парни радовались тому, что мокрая одежда липла к телам девушек, обрисовывая их фигуры…

Однако в этом году ничего этого не будет, решил я. Если верховный патриарх объявит об отмене празднества, он будет совершенно прав. В такую погоду среди тех, кто рискнул бы выйти в залив, были бы жертвы.

Взобравшись на вершину башни, я обнаружил, что она уже занята. Там были мой отец, верховный патриарх, глава Коммерческой коллегии и Тор Райдер. Смутившись от того, что ворвался в такую компанию, я собирался незаметно ретироваться, когда верховный патриарх заметил меня и поманил к себе. Мне показалось, что он выглядит старым и больным. Его костлявые руки дрожали, и я понял, что Райдер вовсе не лгал, когда сказал Джесенде, что Краннах нездоров.

– Эларн, – сказал патриарх, – подойди сюда. Как я слышал, ты был последним, кому удалось проплыть по заливу. Как ты считаешь, следует ли нам устроить завтра празднество КороляКита?

Я бросил взгляд на океан. Весь залив кипел, вода была коричневой, и даже верхушки волн казались грязными. В небе нависали черные грозовые тучи.

– Не стоит, – ответил я, обводя рукой горизонт, – если погода не переменится.

– Ты можешь благословить море с берега, – сказал верховному патриарху Райдер.

– В остальном празднество может проходить как обычно, – добавил глава Коммерческой коллегии. Мне показалось, что я воочию вижу, как он в уме подсчитывает убытки, которые понесут члены Гильдии, если празднество отменить вообще. Мой отец ни разу не взглянул в мою сторону.

Верховный патриарх поблагодарил меня, и все высокопоставленные лица покинули башню, продолжая на ходу обсуждать планы. Остался только Райдер. Сложив руки на груди, он оперся об один из угловых столбов. Никогда еще я не видел его таким встревоженным.

– Как она чувствует себя сегодня утром? – спросил я, когда другие уже не могли нас услышать.

– Мы все еще даем ей снотворное, – ответил Райдер, – так что трудно судить. Пока как будто никаких проблем не возникло. – Он покачал головой. – Бедная Флейм. Она не заслуживала такой судьбы.

– Не заслуживала того, чтобы быть оскверненной дунмагией? Такого никто не заслуживает. – Меня передернуло. – И все же… – Я глубоко втянул воздух, собираясь с духом, чтобы сказать то, что хотел; я не был уверен, как Райдер воспримет мои слова. – Сирпатриарх, – начал я, – хотя убийство тех семерых было злом и мне не следовало ему способствовать… я не уверен, что мне следовало сообщать вам о настоящей причине этих смертей.

– Что ты имеешь в виду?

– Я… я дал тебе возможность использовать лекарство по своему усмотрению, а ты хочешь искоренить всю магию на Райских островах. Ты теперь можешь это сделать, верно? Ты можешь давать лекарство людям, не одаренным магией, и они будут обретать Взгляд. А это значит, что оставаться силвом станет бесполезно: единственными, на кого будет действовать их магия, окажутся такие же силвы.

– Правильно, – ответил Райдер. – Это представляется поэтическим возмездием, не так ли?

– Может быть. Однако подобная мера положит конец исцелениям силвов. И театру. Острова Хранителей станут уязвимы, как никогда не были раньше. Совет хранителей в своем теперешнем виде не сможет существовать. Очень многое должно будет измениться… Возможно, дело кончится тем, что мы получим наследственную монархию, как остальные островные государства, а я не могу поверить, что это лучше, чем то, что мы имеем сейчас.

– Нам незачем прибегать к наследственной диктатуре! Что плохого в том, чтобы честно избрать себе правительство? – спросил Райдер. – Пусть правители говорят правду, а не прячутся за иллюзиями!

– Обычным людям иллюзии нравятся, – сказал я. – Они чувствуют себя в безопасности, если всем заправляют красивые, сильные, уверенные в себе вожди. А теперь они увидят, что вожди такие же, как и все прочие, такие же, как они сами. И тогда они подумают, что раз вожди ничем не лучше остальных, то править может кто угодно… хоть торговка рыбой из Милкби.

– Или портной из Магрега, – добавил Райдер, слегка улыбнувшись какомуто своему воспоминанию. – И возможно – хотя только возможно, – это не так уж плохо.

Я вытаращил на него глаза, гадая, серьезно ли он говорит. Теперьто я знаю – говорил он серьезно; в конце концов именно так и случилось – и оказалось не так уж плохо. Однако с высокомерием юности – мне ведь было всего двадцать – я, конечно, ничего подобного не предвидел.

– Если немного переменить тему… ты ничего не слышал от Джесенды насчет продажи селитры?

– Ох… да. Забыл тебе сказать. «Свобода хранителей» и «Правосудие хранителей» везут груз селитры. Джесенда уговорила властителя подписать долговременное торговое соглашение, пока он еще не очухался после дунмагии.