Эларн начал смеяться.

– Ах, все мы безумны, сирцелитель! Райдер знает, что в нем говорит дунмагия, что иначе он все сделал бы, чтобы спасти Блейз. Что же касается меня… Я собрался оседлать приливную волну во время урагана – разве это не сумасшествие?

– Зачем стараться? – спросил я, заинтересованный тем, что он мне ответит. – Эти хитрые силвы в Ступице выставили тебя дураком. Разве ты им чтото должен?

– Ничего не должен. Но то, чего хочет Райдер… я уверен, что это неправильно! Я уверен, что менодиане не должны так поступать: ведь наша вера учит нас заботиться о других. Жители Ступицы – моя тетушка и ее свихнувшаяся служанка, например, – не заслуживают того, чтобы утонуть. Даже Джесенда не заслуживает.

– Ты возьмешь меня с собой? – спросил я. Эларн откинул голову и расхохотался во все горло.

– Возьму! Почему бы и нет? Пастух в лодке, который и грестито не умеет, – что может быть более безумным?

Я чувствовал, как сильно пахнет от него страхом…

Мы тайком взяли лодку из сарая – Эларн, Мартен и я. Эларн попросил Мартена помочь грести, и тот согласился с готовностью, которая меня озадачила. Он явно так полагался на мнение Эларна, что перспектива выйти в залив во время самого сильного шторма на человеческой памяти его не смутила.

– Чертовски холодно, – весело сказал мне Мартен, пока мы взламывали дверь сарая. – Эларн говорит, что ты не очень хороший гребец, – это правда?

– Боюсь, что правда. Только если у каждого из нас будет всего по одному веслу, я, может быть, и справлюсь.

Мартен посмотрел на меня так, словно я бредил в морской лихорадке. Как оно, должно быть, на самом деле и было…

Причал был безлюден, так что никто не видел, как мы сбили замок и вошли в сарай, где хранились лодки Гильдии. Эларн даже не прибег к силвмагии, чтобы скрыть кражу.

– Возьмем вот эту. – Он показал на самую маленькую из лодок. Она казалась до смешного хрупкой. Эларн вручил нам обоим по связке выдолбленных тыкв.

– Привяжите поплавки к поясу. Тогда, если свалитесь в воду, будете иметь шанс спастись.

Снаружи на доски причала обрушивались огромные волны, и когда мы вывели лодку в залив, водяная взвесь в воздухе была такой густой, что я не мог определить, идет ли дождь. От окружавшего нас холода, влаги, ярости волн исходил запах опасности – запах бури, озона, соли, водорослей…

– Навалитесь! – прокричал Эларн, перекрывая рев моря, и налег на руль: нам грозила опасность разбиться о сваи причала, даже еще и не начав путешествия. Мы попали в водоворот, хотя нас еще защищал остров. Середина залива напоминала корыто безумной прачки – вода и пена бурлила и неслась разом во все стороны.

Я ощутил сильный сладкий запах силвмагии, и дождь прекратился – по крайней мере так стало казаться.

– Что за черт? – пробормотал Мартен, едва не выронив весло.

– Магия! – рявкнул Эларн. – Магическая защита…

Он установил защиту со всех сторон, не позволяя проникать к лодке дождю и брызгам. Оглянувшись через плечо, я увидел, что Эларн придал ей форму зубцов вилки перед носом лодки… точнее, видеть этого я не мог, но чуял, да и результат был заметен. Должно быть, он использовал и волшебный огонек. Сам я мог видеть, что творится вокруг, только когда море и небо озаряли вспышки молний. Магическая защита избавила нас от дождя, но любой обладающий Взглядом – и, судя по всему, я тоже – мог бы пройти сквозь нее, ничего не заметив.

Меня должно было бы затошнить – качка была такой, что даже бывалый моряк начал бы страдать от морской болезни… но ничего подобного не случилось: наверное, я был слишком испуган. Возможно, помогала и необходимость сосредоточиться на гребле. Я изо всех сил старался погружать весло под правильным углом и грести в такт с Мартеном, хотя ветер и волны так и норовили вырвать весло у меня из рук.

Эларн вывел лодку на середину залива и развернул ее носом к Ступице; теперь мы ждали, когда нас подхватит волна прилива. Нам приходилось тратить все силы на то, чтобы удерживать лодку в правильном положении.

Я услышал приближение прилива первым. Даже плеск волн и вой ветра не помешали мне.

Это был рев, который, казалось, не могло производить явление природы. Он словно заставил шторм умолкнуть. На нас двигалась стена воды, обезумевшая часть океана, вырвавшаяся из его глубин, сметавшая все на своем пути от берега до берега. В свете молнии я видел ее всего миг – мучительно пугающий миг неизбежного несчастья; потом все поглотила тьма ненастной ночи.

– Боже, – услышал я стон Мартена. – Ну и скорость…

– Гребите! – рявкнул на нас Эларн, и мы подчинились: ужас придавал нашим телам такую же силу, как прилив – океану.

Мы с Мартеном сидели лицом к корме и могли видеть, как этот кошмар приближается из темноты. Когда приливная волна настигла нас, она оказалась больше, чем я считал возможным. Над нами высился левиафан, невероятно огромный, с пенистым гребнем, загибавшимся вниз. Полосы пены казались потоками слез на его лице, а в сердце бушевали оглушительный рев и мощь. Мы погибли, решил я. У нас не было никакой надежды сравниться с ним в скорости. Волна перемелет нас, превратит лодку в щепки.

И тут запах силвмагии резко усилился, и лодка рванулась вперед за секунду до того, как нас настиг прилив: дополнительный рывок позволил лодке сравняться в скорости с волной. Эларн использовал магическую защиту как рычаг, чтобы подбросить нас вверх.

И вот мы скользили по волне, приближаясь к гребню. Я подумал, что мы взлетим в воздух – бескрылая чайка, которой предстоит утонуть. Эларн чтото кричал, но я не мог разобрать его слов. Мое весло больше не касалось воды. Казалось, что под нами воды нет вообще. Вся она осталась позади Эларна, нависая над лодкой, готовая вотвот обрушиться и уничтожить нас. Она кипела, шипела, угрожала. Волна была живым существом, жаждущим проглотить смертных, дерзнувших бросить ей вызов. Мы были жалкими букашками на спине зверя, нам неподвластного и желающего стряхнуть с себя раздражающих паразитов.

Однако гребень так и не обрушился на нас. Мы висели то ли в воздухе, то ли на волне, удерживаемые – так по крайней мере казалось – только рулем в руках Эларна. Рядом со мной молился Мартен; ветер срывал слова с его губ и уносил прочь. Мы мчались на приливной волне, старшей дочери КороляКита, предшественнице еще более огромного и яростного родителя, который должен был последовать за ней через двенадцать часов.

Эларн ухмыльнулся; он был возбужден, опасность явно заставляла его более остро все чувствовать.

– Вот теперь ты знаешь, какова настоящая жизнь, горец, – прокричал он мне. – Это заплыв, какого ты никогда больше не испытаешь.

«Да, – подумал я, – потому что этого заплыва не переживу».

Лучше всего я, пожалуй, запомнил напряженность той ночи. Когда каждую секунду оказываешься на грани смерти, зная, что малейшая ошибка положит конец твоей жизни, все отпечатывается в твоем мозгу с необычайной яркостью. Я могу заново пережить каждую секунду той ночи; я не забыл тех запахов – аромата силвмагии, смрада смерти: водорослей, вырванных со дна, утонувшего скота, погибших морских тварей… запаха потопа, кипящего океана, пронизанного дождем воздуха, нависших туч, раскатов грома. Мир встал с ног на голову.