Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня получилось, черт побери. Конечно, мы стали чемпионами общими усилиями – нет, командным доминированием, потому что впервые за все годы финальный матч «Замороженной четверки» закончился с «сухим» счетом. Симмс не пропустил ни одной шайбы противника. Ни единой. И, как и следовало ожидать, все три раза лампочка на нашей части табло загоралась после трех метких и точных ударов – моего, Така и Берди.
Я горд командой. Я горд тем, что довел ее до чемпионского титула. Это идеальное окончание идеального сезона, и эта идеальность становится совершенством, когда мне на шею бросается Ханна.
– Господи! Это лучшая игра всех времен! – объявляет она, прежде чем поцеловать меня, да так страстно, что у меня начинает саднить губа.
Меня веселит ее энтузиазм.
– Видела, как я пальцами показал пистолет, когда забил тот гол? Все для тебя, детка.
Она радостно улыбается.
– Извини, что вынуждена тебя расстроить, но ты вообще-то указывал на старого дядьку через несколько мест от меня. Он пришел в дикий восторг и стал всем орать, что ты забил гол для него. Потом я слышала, как он спрашивал у своей жены, а не узнал ли ты, случайно, о том, что у него диагностировали диабет, так что у меня не хватило духу растолковать ему, кому конкретно был посвящен этот удар.
Я от души хохочу.
– Ну почему у нас все так непросто?
– Ничего подобного, – возражает она. – Просто так интереснее.
Не могу не согласиться с этим.
Краем глаза я замечаю отца, маячащего у автобуса, однако я намеренно не замечаю его. Я обращаю внимание на то, что, по сути, его никто не замечает. Ни я, ни Ханна, ни мои товарищи по команде. Несколько месяцев назад я им рассказал правду об отце, потому что меня здорово задело то, о чем мы говорили с Ханной – что жизнь несправедлива, что моего отца до сих пор чтят. Так что после Нового года, когда один из наших защитников, старшекурсник, попросил меня взять у Фила Грэхема автограф, я не выдержал. Я усадил ребят – даже позвал тренера – и все им рассказал.
Нет надобности говорить, что разговор получился неприятным и чертовски напряженным, но когда все было сказано, мои товарищи доказали мне, что я не просто их капитан, но и член братства. И сейчас, когда мы идем к автобусу, ни один взгляд не обращается в сторону моего суперзвездного отца.
– Увидимся в кампусе? – говорю я Ханне.
Она кивает.
– Ага. Меня отвезет дядя Марк, так что я буду там почти одновременно с вами.
– Позвони, когда доберешься до дома. Я люблю тебя, детка.
– Я тоже тебя люблю.
Я целую ее на прощание, поднимаюсь в автобус и сажусь на свое обычное место рядом с Логаном. Двери закрываются, и автобус отъезжает. Я не поворачиваюсь к окну и не оглядываюсь на высокого угрюмого мужчину, который топчется на парковке.
В последнее время я вообще перестал оглядываться.
Я смотрю только вперед.
Работая над этой книгой, я наслаждалась каждой секундой, однако, как и при создании других моих книг, я не смогла бы обойтись без помощи замечательных людей. Выражаю благодарность:
Джейн Литтл за прочтение написанной тайком, ради развлечения книги; именно Джейн убедила меня поделиться этой книгой с читателями, а потом, когда я предприняла первую попытку опубликовать ее за свой счет, всячески поддерживала меня;
Вивиан Аренд за то, что она вышла за пределы своей зоны комфорта и прочитала книгу для новых взрослых! И просто за то, что она такая замечательная.
Кристен Каллихан за бесценные советы и безграничную веру в успех книги.
Гвен Хейз. Она самый милый, самый умный и смешной редактор, с которым я когда-либо работала.
Шэрон Муха за острый глаз (и за то, что она ни разу не жаловалась, когда я отсылала ей многостраничную рукопись и просила отредактировать и вычитать текст).
Саре Хансен (Okay Creations) за красивейшую обложку!
Нине Боччи, агенту по рекламе, моей спасительнице, за то, что она полюбила эту книгу не меньше, чем я, и позаботилась о том, чтобы о ней все узнали!
А также всем, кто читал/полюбил/перечитал/обсуждал эту книгу – вам всем, ребята. Вы молодцы.