– Ты жива? – не оборачиваясь, крикнул я.

Ирэн отозвалась. Ей не хватало воздуха. Она задыхалась… Вот и второй этаж. Какие-то люди метнулись в дверной проем. Как назло, в первом магазине кончились патроны. Пришлось остановиться и отстегнуть связку.

– Я прикрою! – пискнула Ирэн.

Прикрывалка фигова! Я хотел ее толкнуть, чтобы шла за мной и не высовывалась, но Ирэн нырнула под мою руку и, строча из автомата, побежала вперед. Я прищелкнул полный магазин. Мы перепрыгнули через трупы, лежащие на полу. Мне страшно было взглянуть на часы. Сколько минут прошло, как мы начали штурмовать штаб? Пять? Или десять? Может быть, все напрасно, и ракета уже парит над землей, нацелив свою чудовищную головку на атомную электростанцию? Но даже если у нас еще осталось несколько минут, что мы можем сделать? Мы не знаем кода разблокировки, и нам не под силу остановить приближение старта…

Металлическая дверь в командный пункт была закрыта. Последнюю гранату я нацепил рычагом на дверную ручку и вместе с Ирэн ввалился в соседний кабинет. Этот взрыв показался мне особенно сильным, даже уши заложило. Зато двери как не было! Мы окунулись в известковую пыль. Я выстрелил наудачу, расчищая себе путь. Ирэн кашляла за моей спиной и вполголоса ругалась, сослепу сбивая стулья и табуретки…

Я первым забежал на командный пункт и остановился посреди кабинета. Приглушенный свет электронной аппаратуры, запах коньяка, раздавленный бокал на ковре. Мне было трудно поверить в то, что совсем недавно я держал на прицеле Новорукова, а он ходил вдоль пульта и рассказывал мне о своей жизни. Если бы тогда я знал про запрограммированную ракету и код разблокировки, разве стал бы тянуть время, слушая слюнявые воспоминания мизантропа? Эх, все мы мудры задним умом!

Ирэн, задев меня плечом, кинулась к пульту, села на стул и придвинула к себе клавиатуру компьютера.

– Сколько минут осталось? – крикнула она.

– Семь, – ответил я.

Семь минут. Еще целая вечность! За это время можно ввести сотню кодов. За это время можно перебить еще несколько десятков негодяев. Можно успеть сделать многое… Мерное гудение электроники, тихий свет приборов и дисплеев подействовали на меня успокаивающе. Я сел на диван. Ирэн хоть и дура, но все же головушка у нее иногда варит. Она хорошо разбирается в компьютерах. Она владеет ими не хуже, чем стиральной машиной или кухонным комбайном. Она сможет…

– Как его зовут… Забыла!

– Кого?

– Новорукова!

– Федя. Федька…

Пальцы Ирэн побежали по клавишам. Я смотрел на экран монитора. «ВВЕДИТЕ КОД РАЗБЛОКИРОВКИ«. Это что-то похоже на телевизионную игру, на шоу. Нам дали задание, и мы должны его выполнить, иначе наша команда проиграет. Вопрос: какой код разблокировки? Ирэн уже вводила ответ: «Федор Новоруков…» Мне показалось, что по моему лбу бежит божья коровка. Я провел ладонью. Пот? Нет, кровь. Вся рожа в крови. Я уже устал от крови. Меня тошнит от нее…

– Нет!! – крикнула Ирэн. – Не то!!

Упрямая машина тупо продолжала выдавать на экран задание: «ВВЕДИТЕ КОД РАЗБЛОКИРОВКИ«. Но это задание невыполнимо! Новоруков мог придумать для кода любое слово да еще перемежить буквы цифрами. У подобной абракадабры может быть миллиард комбинаций!

– «Сайдулла», – предложил я. Держать автомат уже не было сил. Руки дрожали так, словно сквозь них пропустили ток.

Ирэн шлепала по клавишам.

– Нет, «Сайдулла» тоже не проходит! Что еще, Кирилл? Думай! Думай!

Начинается отупение. Значит, разум отказывается работать. Разум не хочет подчиняться идиотам, которые поставили перед собой невыполнимую задачу.

– Пять минут, Ирэн!

– Заткнись! – крикнула она. – Не действуй мне на нервы!

Нет, нельзя позволить воле угаснуть! Мы зря тратили драгоценное время. К черту компьютер! Надо попытаться найти какое-нибудь нестандартное решение. Может, обесточить командный пункт? Или вообще весь штаб? Может, попытаться перепрограммировать ракету на другое время и отсрочить ее старт?

Ирэн заплакала и ударила кулаком по клавиатуре. Я вскочил на ноги и стал лихорадочно тереть виски, заставляя голову работать. Четыре с половиной минуты… Должен же быть какой-нибудь выход! Компьютер не может решать судьбы людей!

– Кирилл! Ну сделай что-нибудь! Придумай что-нибудь! Давай позвоним в службу спасения, пусть срочно эвакуируют людей из АЭС! Давай позвоним президенту! Ну нельзя же так сидеть и ждать…

Она совсем спятила! Позвонить президенту. Сейчас! Только узнаю его домашний телефон в справочной… Увы, невозможно эвакуировать людей из атомной электростанции за двести сорок секунд. Люди не успеют выбежать из своих кабинетов… Нужен топор. И я начну рубить кабели высокого напряжения. А лучше гранатомет. За три минуты я успел бы добежать до ракеты и взорвать ее. Какая была бы красивая и благородная смерть! Мы бы погибли, но сохранили жизни сотням тысяч…

– Ты куда?! – крикнула мне вдогон Ирэн.

Я выбежал в коридор. Мои ботинки сотрясали пол так, словно по коридору ехала гусеничная машина… Не сойти бы с ума, не упустить бы из головы ту дверь с табличкой… Нет, это была даже не табличка, а наскоро сделанная надпись на картонке: «Осторожно! Радиация!». Словно сделанная специально для меня, незадолго до моего прихода в штаб. В надежде, что я испугаюсь облучения и не притронусь к винтовому запору…

Лестница. Первый этаж. Подвал… Я сплюнул кровью и побежал по тоннелю. Как тут мрачно! Как в преисподней… Очень символично. Тут я и встречу момент старта. Упаду на пыльный пол и закрою уши. И пусть остановится сердце. И пусть мой труп сожрут крысы…

Я остановился около двери. Дыхание разрывало мою грудь. Пот и кровь заливали глаза. Я сорвал табличку и взялся руками за вентиль. Он скрипнул и нехотя провернулся. Еще оборот! Еще! Если за этой дверью находится рубильник, я его отключу. Если узел кабелей – перегрызу. Это мое последнее поле битвы…

Лязгнул мощный замок. Я потянул дверь на себя. Она двинулась на ржавых петлях с трудом. Я схватился за торец двери и потянул ее на себя изо всех сил.

Тусклый свет из подвала влился внутрь маленькой темной камеры. Бетонный пол, стены, потолок. Кушетка в углу, ржавый рукомойник, осколок зеркала на стене, стол. И никаких электрощитов и рубильников. Только человек, застывший с маленькой ножовкой в руке у зарешеченного окошка. Пятнистая форма с погонами полковника, худое изможденное лицо, неряшливые космы седых волос.

Человек опустил руку, оставив ножовку торчать в подпиленной решетке, и приблизился ко мне, внимательно рассматривая мое лицо.

– Вы кто? – едва смог произнести я.

– Командир дивизиона полковник Стрельцов, – ответил он.

Я схватил его за грудь. Мне не хватало воздуха. Жгучие слезы наполнили мои глаза.