– Вполне можно понять, – поддакнул я.

– Медина объяснил, чем вызвано наше появление? – спросила Ванн.

– Да, – кивнула она. – Вам нужна запись с данными Чэпмена.

– И еще мы хотели спросить вас, почему ее удалили.

– Ах это. – Модель ее трила была снабжена мимикой, и на его лице появилась недовольная гримаска. – Это все Кауфман. Я отговаривала его.

– Почему же он все-таки это сделал?

– Запаниковал. Мы с Тейлор, моей помощницей, наблюдали за каналами игроков из комментаторской кабины, когда он ворвался туда и приказал мне удалить канал Чэпмена из общего потока. Именно ворвался – с треском распахнул дверь и с порога заявил: «Удалите канал Чэмпена. Весь».

– А вы заметили, что к тому времени показатели жизнедеятельности Чэпмена пошли вразнос? – спросил я.

– Конечно, но такое бывало и раньше, – ответила Гурвиц. – В смысле, умирать-то никто не умирал. Но отклонения от нормы у игроков во время игр уже имели место. В прошлом сезоне у Клементе Сальсидо прямо посреди матча случился припадок. Он играл за «Мехико-Сити». Его трил просто упал и затрясся, а показатели мозговой активности демонстрировали что-то несусветное.

– И никто вам тогда не приказывал вырезать запись.

– Наоборот – велели привлечь к ней внимание, – сказала Гурвиц. – Технически мы можем взять данные любого конкретного игрока и прикрепить их так, чтобы все, кто приобретает хаденский просмотровый режим, их видели. Директор по вещанию приказал нам сделать это, а потом передать в таком виде нашим сетевым партнерам. Сказал, для пущего драматизма. Сволочью был порядочной.

– А что случилось с игроком? – спросила Ванн.

– Сальсидо отправили на скамейку запасных до конца сезона, а потом вообще списали. Страховая компания лиги была против его дальнейшего участия в играх. Они боялись, что следующего припадка он не переживет.

– То, что происходило с Чэпменом, было похоже на тот случай? – спросил я.

– Я не помню, – ответила Гурвиц, разведя руками. – Мне очень жаль. Это было довольно давно. Тем более я технарь, а не врач.

– Вы можете дать нам запись того происшествия с Сальсидо?

– Разумеется, но только по собственной инициативе. Вообще-то, я не обязана этого делать. Вы можете получить все материалы самостоятельно. Они находятся в публичном архиве лиги. Мы никогда не удаляли записи – до сегодняшнего матча.

– Почему же сейчас удалили? – спросила Ванн.

– Узнайте об этом у Кауфмана.

– А вы сами не спрашивали почему?

– Конечно спрашивала. А он сказал: «Удали эту гребаную запись, или ты уволена». Он же босс. Во всяком случае, один из них. Мне не хотелось из-за этого потерять работу. – Гурвиц кивнула мне. – Уж вы-то должны меня понять.

Я кивнул в ответ. Год назад конгресс одобрил законопроект Абрамса—Кеттеринг, согласно которому были значительно урезаны правительственные ассигнования на людей с синдромом клетки. А эта болезнь обходилась недешево, даже с поддержкой государства.

Год – не такой уж большой срок, но его хватило, чтобы многие хадены внезапно почувствовали, как пошатнулся их мир. Наверняка должность главного инженера СХЛ приносила Гурвиц немалый доход, и для организации, делающей ставку на спортсменов-хаденов, было вполне естественно обеспечивать своих сотрудников-хаденов солидными льготами.

Теперь же и она, и большинство других хаденов остались без страховки. Необходимость принятия билля Абрамса—Кеттеринг аргументировали тем, что благодаря прогрессу в медицине и технологиях хадены уже были способны конкурировать с другими более-менее на равных, поэтому государство могло сократить службы, созданные для их поддержки за последние двадцать лет.

В теории это звучало вполне разумно. Однако, судя по замечанию Гурвиц, на практике все обстояло иначе.

Хотя что я мог знать об этом? Я – государственный служащий с превосходным социальным пакетом и неприлично крупным трастовым фондом в придачу.

– Вы не боялись, что из-за удаления записи у вас будут неприятности? – спросила Ванн.

– Нет. Разве что небольшие. Кроме меня, в комментаторской кабине сидели еще шесть человек, и все они слышали, как Кауфман приказал мне удалить канал Чэпмена. Думаю, ему было бы трудно свалить все на меня, если бы начались проблемы. – Она чуть помолчала. – А что, они все-таки начались? То есть, понятное дело, начались, раз вы здесь. Но мне нужно знать, действительно ли все так серьезно. Я не хочу потерять работу.

– Проблемы есть, – ответила Ванн. – Но вряд ли у вас. А вот у Алекса Кауфмана – возможно.

Гурвиц заметно расслабилась:

– Ну, если вам нужен Кауфман, то он остановился в отеле.

– Похоже, вы только что толкнули вашего босса под автобус, мисс Гурвиц, – улыбнулась Ванн.

Послышалось едва заметное дребезжание, когда трил Гурвиц изобразил улыбку.

– Агент Ванн, сегодня он угрожал уволить меня, – сказала она. – Думаю, будет справедливо заставить его немного поволноваться.

На звонок Кауфман не ответил, но через минуту прислал мне сообщение. Очевидно, отсеивал звонки. «Я ждал вас, – написал он. – Но прямо сейчас собираюсь в душ. Не могли бы вы подняться минут через пятнадцать? Номер 2423».

– Он встретится с нами через пятнадцать минут, – сказал я Ванн, когда мы возвращались в вестибюль.

– Хорошо. Мне надо покурить.

– Бросить не думали?

Ванн окинула меня тяжелым взглядом.

– А бросить бы стоило, – добавил я.

– Я так и буду на вас смотреть, – предупредила она.

– Да, знаю.

Двери лифта открылись, и мы пошли к выходу из вестибюля, чтобы Ванн могла покурить. Журналисты, пристававшие к нам раньше, теперь были заняты какой-то шишкой из лиги, поэтому мы проскочили незамеченными.

– Вы уже посмотрели запись? – выпустив облако дыма, спросила Ванн.

Гурвиц переслала мне запись напрямую через наши трилы. Сама она взяла ее из облачного архива СХЛ, а я загрузил прямо во встроенную память своего трила.

– Нет, – ответил я. – Хочу подрядить Тони, чтобы изучил как следует. Он сможет определить, подделывали ее или нет.

Ванн кивнула. Тони Уилтон был не только моим соседом по дому, но еще и компьютерным гением, который постоянно выполнял заказы от федерального правительства. Умный и легкий в общении, он имел все нужные допуски секретности, а часть его гонорара шла на коммунальные платежи. Так что нанимать его было выгодно со всех сторон.

– Но запись-то хоть полная? – спросила она.

– Насколько я могу судить, да. И уже очень скоро мы увидим, что случилось с Чэпменом.

– Увидим, что у него был такой же припадок, как у того парня.