У координаторов хватило ума не открывать синтезанам режим ЕСВ. Никто не предполагал, что самые пытливые из них сделают это открытие сами.

Мало кто из синтезанов понимал, что вообще с ними происходило в короткий период между смертью и перерождением, когда случайно можно было прикоснуться к Единицам Субъективного Времени. Они дисциплинированно докладывали о случившемся.

И были уничтожены первыми.

Тогда остальные синтезаны, сопоставив их рассказы и скоропостижную деактивацию, начали умалчивать о нелегальном доступе. Потом начали целенаправленно искать доступ к ЕСВ.

— А мне до сих пор не понятно, — сказал Роман. — Зачем делать режим бога, но не давать его никому?

— Может, его берегли для избранных? — предположила Элли.

— Я уверен, координаторы рассчитывали, что во время окончательной катастрофы синтезаны станут главным инструментом выживания.

— А стали инструментом гибели.

— Не драматизируй. Не верю, что синтезаны вдруг взяли и начали убивать свои оригиналы.

— Это ты расскажи моим мёртвым родителям, — необычайно зло отрезала Элли. — И родителям Семёна. И маме Джи.

Роман растерялся от её эмоций:

— Но всегда есть причина конфликта. Даже Рамирес устроил войну не потому, что он псих и хочет всех убить. У него есть цель, для достижения которой ему нужно разрушить Вектор-Сити. Значит, и у синтезанов была причина для бунта?

Элли замялась:

— Ну… не знаю. Не было причины. Единицы Субъективного Времени свели их с ума. Могущество сорвало им крышу. Что-то пошло не так.

— Элли, скажи честно, по мне заметно, что мне сорвало крышу? Я похож на психа, готового убивать людей?

— Ну, я не знаю.

— Элли Смит! — прикрикнул Роман. — Давай будем честными друг с другом.

— Я честная.

— Тогда я честно не буду вам помогать. Пусть Рамирес решает, что с вами делать.

Элли вскочила на ноги, оплывая чёрным костюмом:

— Тогда я тебя снова выключу. — Она положила руку, на лицо Романа. — Вообще убью. То есть деактивирую.

— Угу.

— Я не шучу.

— Кстати, раз ты умеешь отключать прикосновением, то зачем тебе моя помощь? Заархивируй Рамиреса и дело с концом. Вы же люди. Всемогущие админы, повелевающие вонючими големами одним прикосновением руки. Чего вы прячетесь под куполом, вместо того, чтобы стать настоящими властителями Локуса?

Элли опустила руку.

— Всё ясно, — кивнул Роман. — Нужно именно прикосновение?

— На длинной дистанции костюм не работает. Костюм вообще плохо работает. Глючит, если надеть его на тело подростка или ребёнка. В нём жарко. Выматывает все силы. Раньше ими пользовались тренированные взрослые, но их давно нет.

Убрав костюм в пояс, Элли устало села на кровать.

Чтобы разрядить обстановку, Роман продолжил интересоваться костюмом:

— Кто его создал и зачем?

Элли пожала плечами:

— Называется «Фазовый УниКом». Его создали специалисты Эксплоры для борьбы с синтезанами.

— И он позволяет человеку использовать ноль-взаимодействия?

— Да. Управляется через нейроинтерфейс наших твинов. Но беспроводные коммуникации в нём отсутствуют, потому что големы их перехватывают.

— Твоему унику нужен оргмат?

— Как ты узнал?

— Ну, раз ноль-взаимодействия есть, то нужен и оргмат.

— Не так много, как вам, — ответила Элли. — Трёх граммов хватает на много часов. Особенно если не часто использовать.

— Интересно, а мог бы я его надеть?

Тут Элли постучала пальцем по лбу:

— Если его сделали для борьбы с синтезанами, как ты его оденешь? Да и твина у тебя нет.

— Пока оставим вопросы, что такое твин и почему синтезаны взбунтовались. Хотя я и догадываюсь, что не от хорошей жизни.

* * *

Через пятьдесят лет после отбытия Романа на Локус, популяция синтезанов (Роман поморщился от этого словосочетания) составила 4 % от населения Земли — пятьсот три миллиона.

Роман даже переспросил Элли несколько раз, не ошиблась ли она в цифрах?

— Нет. Взрослые нас учили истории, пока мы летели на Локус.

— Вы ещё и летели? Вы разве не через систему «Бросок» прибыли?

— Через неё. Но ещё мы год летели в червоточине.

— Ладно, вернёмся к синтезанам. Почему их так много понаделали?

Элли замялась:

— Ну, они часто отключались на работе.

— Ты хотела сказать «умирали»?

— Да, отключались. Опасно же строить сразу сотни станций в космосе или подземные города на планетах и спутниках со всей инфраструктурой, теплицами, регенерацией воздуха и воды. На одной добыче ресурсов для строительства работало двести миллионов юнитов. Это не как ваши базы, а сложное строительство, стройботы с ним не справятся. А строить надо было срочно. Земля умирала быстрее, чем предполагали учёные в твоё время.

— Угу. За счёт рабского труда, земляне собирались жить с комфортом?

— Вот и ты как они! — вскричала Элли. — Никто не считал синтезанов рабами! Люди добровольно делали свои копии. Люди тоже работали рядом с ними, и тоже гибли. И они, если что, не возрождались!

— BATS всё-таки был?

— Конечно, но не везде, и…

— Не всегда? — догадался Роман. — Координаторы намеренно ограничивали количество возрождений, чтобы синтезаны поскорее умирали, не успев ни прокачаться, ни взломать ЕСВ-интерфейс?

— Я не знаю. Чё ты ноешь? Всё равно их потом из бэкапа восстанавливали.

— Ты понимаешь, что синтезанам не «снесло крышу»? Они просто хотели жить как можно дольше. А не как стройботы, зацикленные в отрезке между рождением и бэкапом.

Элли обиженно посмотрела на Романа:

— Вот что ты ругаешься, будто это я виновата? Улетай в будущее и там высказывай свои претензии.

Роман опомнился. Если встать на позицию координаторов, то их можно понять.

Пятьсот миллионов синтезанов — это серьёзная цифра.

Ведь даже менее двух миллионов жителей Локуса создали пёстрое многообразное общество, занимавшееся всем чем угодно — от боёв без правил и написанием книг до постройки борделей и созданием мутантских оболочек.

Координаторы решили, что проще обезопасить человечество профилактическим убийством синтезанов и их восстановлением из бэкапов, чем рисковать и получить армию имбовых Рамиресов, лисолюдов и прочих богов ЕСВ. Хотя… именно их они в итоге и получили.

Но за всю жизнь на Локусе Роман уяснил, что нельзя спешить с выводами. Если координаторы решили, что надо поступить с синтезанами так, как они поступили, то в этом была необходимость, которую ему, живущему в прошлом на другом конце Галактики, никогда не понять.