«Действительно, не в полу же плаща собирать грибы. Котелок, по крайней мере, можно будет вымыть!»

— Я схожу за хворостом, — бросил Аластор, тоже поднимаясь и отмахиваясь от итлийца, вскочившего с неизменной готовностью. — Нет, синьор Фарелли, оставайтесь в лагере, я вполне справлюсь сам.

Уходить далеко от лагеря он не собирался. Как и следить за Айлин — вот уж что было бы совершенно неподобающим! Но почему-то больше всего сушняка было именно в той стороне, куда она направилась, и Аластор, мгновение поколебавшись, двинулся за подругой. Только полный болван будет искать хворост там, где его мало, лишь потому, что там, где его много, растут еще и грибы!

Пушок мелькал белым пятном то справа, то слева, то впереди, и Аластор вполголоса посоветовал ему не останавливаться на одних только кроликах, а ловить любую съедобную дичь. Пес замер, блеснул на него глазами, показывая, что принял к сведению, и растворился среди кустов. Просто поразительно, как ему это удается с таким размером и яркой приметной шерстью…

Хвороста удалось найти не так много, как хотелось бы, и Аластор всерьез задумался, что, пожалуй, следует пересмотреть отношение к боевому оружию. Вот то сухое деревце отлично подошло бы для костра, но голыми руками его не свалишь. Впрочем, когда незаметно подкравшийся Пушок боднул его пониже спины, сушняка набралась вполне приличная вязанка!

В пасти пса тряпично болтался здоровенный заяц. Аластор одобрительно присвистнул — и тут же усмехнулся: еще год назад он ни за что не посчитал бы тощего весеннего зайца, причем всего одного, охотничьей добычей, а теперь радуется, как лучшему из подарков. Как все-таки меняются самые обычные вещи, стоит лишь взглянуть на них с другой стороны!

Он протянул руку, чтобы взять зайца, но Пушок мотнул мордой и уставился на Аластора с крайним неодобрением. В самом деле, он же еще не показал добычу Айлин!

— Извини, — покаялся Аластор и потрепал Пушка по холке. — Хорошая собака! Пойдем к лагерю, вдруг Айлин уже вернулась?

Подхватив вязанку, он пошел за Пушком, тот трусил в паре шагов впереди, покачивая одновременно хвостом и зайцем, и время от времени оборачивался, проверяя, не отстал ли Аластор? Вид у пса был уморительно гордый, так что стоило им выйти на поляну, как Айлин хихикнула, а потом бросилась к Пушку, извиняясь, что вовсе не хотела над ним смеяться. И вообще, он самая лучшая в мире собака! Вот и остальные подтвердят, верно?

Итлиец мгновенно согласился, что никогда не видел столь умной и талантливой собаки, при этом очень ловко забрал у Пушка зайца, подвесил его к ветке и принялся потрошить. С ножом он управлялся куда лучше, чем со скребницей для лошадей, узкое лезвие летало в смуглых пальцах, словно живое. Пушок на снятую шкуру поглядывал не без интереса, и Аластор уже смирился с тем, что придется отмывать псу морду от крови, но хитрый итлиец протянул волкодаву заячью лапку, обрезанную ниже мясистой части, и Пушок милостиво ее принял. Улегся неподалеку и принялся смачно грызть.

— А вот и грибы для супа, синьор Фарелли, — улыбнулась Айлин, протягивая итлийцу доверху наполненный котелок. — Здесь ведь должно хватить, правда?

Итлиец бросил взгляд на котелок, потом на Айлин, на Аластора, и его выразительное тонкое лицо приобрело столь странное выражение, что Аластор невольно насторожился, а Айлин испуганно спросила:

— Что-то не так, синьор?

— Вы часто ходили за грибами, прекрасная синьорина? — ушел от ответа итлиец. — Я имею в виду раньше…

— Нет, — виновато откликнулась Айлин. — Никогда. Я сырые грибы видела только на кухне и еще на практикумах по алхимии… А что?

— Это russula, — откликнулся Фарелли все с тем же странным выражением лица, вытягивая из котелка целую гроздь небольших крепеньких грибов на тонких ножках. — Съедобный гриб. Как же это будет по-дорвенантски…

— Сыроежка, — подсказала Айлин, и итлиец благодарно кивнул.

— Сы-ро-еж-ка, — повторил он. — Надо же, какое забавное название! А вот остальное — amanita. Смертельно ядовитые! Нет-нет, прекрасная синьорина, не нужно огорчаться! Они так похожи на съедобные, что ошибка неудивительна.

Он улыбнулся так мягко и виновато, словно сам набрал ядовитых грибов, Айлин же ойкнула и поднесла руку к губам, прикрыв рот.

— Я… не знала… правда… — пролепетала она, с ужасом глядя на котелок. — Синьор Фарелли! Если бы… если бы не вы!

По спине у Аластора побежали мурашки. Он и сам видел грибы исключительно на столе, в пироге или мясной подливе. Собирать их — дело крестьян, а за тем, чтобы в блюдо не попала поганка или какие они там бывают, следили повара и кухарки. А если бы с ними не было итлийца, он бы спокойно доверился Айлин! И их путешествие к Разлому закончилось бы, не успев начаться.

— Ничего страшного, — спокойно повторил Фарелли. — Они и вправду очень похожи. Нет-нет, мы не будем выбрасывать сы-ро-еж-ки! Просто переберем их и очень хорошо промоем, чтобы не попал кусочек аманита. Вот, смотрите, — ободряюще улыбнулся он Айлин, забирая котелок и высыпая грибы на утоптанную землю. — Сейчас я покажу разницу, и вы больше никогда не ошибетесь, м?

Он разбирал грибы на две кучки, и даже Аластор, у которого медленно отлегало от сердца, теперь видел, как отличаются сыроежки от этих проклятых аманита. Длинные тонкие пальцы итлийца, удивительно изящные и ухоженные для простолюдина, бережно очищали каждый гриб от частичек земли, хвои и кусочков остальных грибов, действуя так ловко, будто именно этим Фарелли занимался долгие годы. Ну что ж, в готовке он и правда разбирается, как опытный повар. Странное качество для шпиона… А еще Аластору не давало покоя то странное выражение лица, которое он успел заметить, когда итлиец посмотрел на ядовитые грибы. Не страх и не раздражение! Но что же это было?

Перебрав грибы, Фарелли отнес их к ручью и в самом деле промыл с великой тщательностью, потом вернулся к костру и весело сказал, словно не случилось ничего особенного:

— Готов поставить любую из лошадей против заячьего хвоста, что этого супа не постыдится ни один королевский повар. С вашего позволения, синьор Вальдерон и прекрасная синьорина Айлин!

Он шутовски поклонился и принялся чистить грибы, резать на мелкие части какие-то коренья, извлеченные из своей сумки, отмерять и смешивать специи… Аластор с облегчением увидел, что Айлин робко улыбнулась и тоже вздохнула, а потом… потом посмотрела за плечо Фарелли тем особенным взглядом, который Аластор уже не раз у нее замечал. Ее губы шевельнулись, но подруга тут же торопливо сжала их, словно хотела что-то сказать, но передумала.

Но будь это важно, она ведь поделилась бы с ним тайной?

Пытаясь убедить себя в этом, Аластор тоже сходил к ручью и выкупался, упрямо не обращая внимания, что вода по-весеннему прохладна. Смена белья у него была всего одна, и та чудом оказалась в седельной сумке, но надевать пропотевшую одежду на чистое тело было слишком противно. Аластор быстро оделся и, как мог, постирал снятое белье в ручье. Конечно, это дело слуг… Но язык не поворачивался приказать сделать это Фарелли. Итлиец едет с ними, не требуя жалованья, а значит, он все-таки не обычный слуга. Скорее, наемник вроде тех, что послал отец. А уж после стольких одолжений с его стороны…