Лучано опять вздохнул, разрываясь между желаниями выругаться и рассмеяться. Потянул носом в сторону слегка дымящего костра, и тут же ему улыбнулась магесса, греющая руки возле огня.

— Доброго утра, синьор Фарелли! Вы так сладко спали, что мы с Алом решили вас не будить. Не простудились? В Дорвенанте ночами бывает сыро, особенно весной. У вас дома, наверное, теплее?

Она смотрела так ясно и улыбалась так искренне, что все предупреждения королевы Беатрис не то что забылись, но словно поблекли в памяти Лучано. Разве может эта милая девчушка быть расчетливой мерзавкой?!

«Еще как может, — жестко оборвал себя Лучано. — Ты вспомни себя в ее годы? Уже вовсю брал заказы гильдии, а убивать начал еще раньше. Красивые змейки самые опасные».

— И вам теплого утра, прекрасная синьорина, — поклонился он. — Благодарю за заботу. И вас, и синьора Вальдерона. Кстати, а где он?

— За водой пошел, — махнула девица в сторону ручья. — Шамьет мы без вас варить не стали, но котелок решили поставить заранее. Ой, кстати, хорошо, что вы проснулись! Будьте любезны, синьор, присмотрите за костром, а я пойду искупаюсь.

— В такой холод? — ужаснулся Лучано. — Синьорина, вы… уверены?

— Разве это холодно? — недоуменно воззрилась на него магесса в ответ. — Лето совсем скоро, всего через два месяца! — И добавила, тихонько вздохнув и едва заметно поблекнув улыбкой: — У меня день рождения был недавно…

— Как же я пропустил такое чудесное событие! — воскликнул Лучано, старательно не выходя из образа любезного весельчака. — Это все потому, что не имел счастья быть с вами знакомым. И с синьором Вальдероном — тоже! — отвесил он поклон в сторону подошедшего с котелком бастардо.

Тот ответил кивком, и Лучано, забрав воду, принялся за обычные утренние обязанности: костер, шамьет, завтрак… На завтрак осталось по маленькому кусочку вчерашней утки, но если сварить шамьет с медом, то… Ладно, все равно больше ничего нет.

— Примите мою искреннюю благодарность, синьор Вальдерон, — осторожно сказал он, пристраивая котелок над углями. — За… вчерашнее. Клянусь, я действительно не хотел показаться неучтивым.

— Послезавтра доберемся до Шермеза, — хмуро сказал бастардо, никак не показывая, принимает его извинения или отвергает. — Нужно купить вам одежду потеплее. Айлин говорит, что ночные холода начались из-за дыр в ткани мироздания. Значит, может быть еще хуже. В своей куртке и легком плаще вы далеко не уедете.

— Я могу съездить в город сам, — предложил Лучано, зорко следя за вскипающей водой. — Куплю еды и все необходимое.

Да, банков по дороге нет, это он помнил. Однако деньги в кошельке еще оставались, к тому же есть припрятанное кольцо королевы, если только в городе найдется достаточно богатый человек, чтобы его купить или взять в залог.

— Там поглядим, — буркнул бастардо. — Наверное, мне и леди Айлин в город ехать не стоит.

И поморщился, словно не желая принимать услугу, но не в силах от нее отказаться. Что ж, Лучано его очень даже понимал. Постоянно зависеть от спутника, причем простолюдина, для дворянской гордости это серьезное испытание. И ладно бы юный бастардо был из тех дворян, которые считают, что весь мир и обитающие в нем люди созданы для услужения им. Но вот после вчерашней ночи Лучано в этом крепко сомневался. Очень, очень неправильный принц!

Он налил в кружку дымящийся шамьет, размешал в нем мед и поставил перед Вальдероном на землю так, чтобы тот мог взять посудину. Дорвенантец опять кивнул, и его хмурые черты тронула благодарная улыбка, неожиданно осветив их изнутри. О да, это стоило увидеть! Лучано поразился, насколько разные эти двое и в то же время как они похожи!

Магесса — летнее солнышко, всегда готова улыбаться, причем во весь рот, глаза сияют, манеры изящные, но движения порывистые и резкие. А бастардо похож на зимнее утро, часто хмурится, и тогда от него веет холодом, а взгляд становится тяжелым. Но вот улыбнулся — и совсем другой человек! Редкий дар… Пожалуй, если он вдруг станет королем, подданные будут умирать за эту улыбку. Людям вообще свойственно делать глупости.

— А какая погода сейчас в Итлии? — вдруг спросил Вальдерон с искренним интересом. — Там тепло?

— У нас цветут апельсины, — вздохнул Лучано, присаживаясь на снятое с лошади седло по другую сторону костерка. — Вся Верокья пахнет цветущими апельсинами, фиалками и свежей сдобой. Булочки с корицей…

— Булочки — это хорошо, — слегка тоскливо одобрил бастардо и старательно отвел взгляд от разогревшейся утки. — Ничего, еще день потерпим. — И добавил, когда Лучано уже разочаровался в его понимании прекрасного: — Никогда не видел цветущих апельсинов. Вернусь домой, закажу стихийникам вырастить пару деревьев. Для матушки и Айлин. То есть леди Айлин!

Он поднес горячую кружку к губам, сжимая ее в обеих ладонях, таких широких, что посудина почти полностью в них скрылась. Но Лучано обратил внимание, что руки у Вальдерона, несмотря на размер, правильной формы. Крупные, да, но пальцы соразмерны ладоням, ровные, с красивыми кончиками. Мужчины с такими руками обычно хороши и в драке, и в постели. Хм, опять мысли куда-то не туда! Еще и бастардо заметил!

— У вас необычные кольца, синьор, — улыбнулся он в ответ на удивленный взгляд Вальдерона. — Очень разные. Это ваш герб?

На указательном пальце бастардо красовался золотой перстень с голубым топазом, не очень крупным, но чистейшей воды и хорошей огранки. Камень окружали два боковых щитка, тоже золотые, но с эмалевыми вставками. Насколько мог видеть Лучано, каждая вставка несла гербовый щит: голубое поле и вздыбленный на нем золотой конь. Очень достойная вещица.

Зато на мизинце у синьора Вальдерона было удивительно простое колечко. Прямо-таки вызывающе дешевое! Кружевные завитки меди, уложенные широкой полоской, а камень — то ли изумруд, то ли хризопраз, но самого низшего сорта, уважающий себя ювелир такой и в работу вряд ли возьмет. В общем, не драгоценность, а ярмарочная поделка. Вообще-то, Лучано оба перстня мог представить на той руке, где они будут смотреться правильно. Но не рядом! А самое странное, что медное кольцо смотрелось не хуже золотого. Так, словно ничего другого там и быть не могло.

— Да, это перстень наследника, — сдержанно, однако спокойно отозвался Вальдерон и указал взглядом на медный перстенек. — А это подарок.

— От прекрасной синьорины, я полагаю? — улыбнулся Лучано и тут же принялся хлопотать над шамьетом, всем видом показывая, что спросил просто так, в шутку, и вопрос ровно ни к чему не обязывает.

Вальдерон опять кивнул, но слов и не требовалось. Рыжее и зеленое. Да Лучано поставил бы любимые ножи против косточки от вчерашней утки, что знает синьорину, очень подходящую под это описание!

Он поднял голову на шум шагов этой самой синьорины и обомлел. Закрыл сам собою открывшийся рот, похлопал глазами, понимая, что выглядит как идиотто. Ну и пусть! Зрелище того стоило!

— Айлин, на тебя напали? — привстал Вальдерон, и Лучано стоило огромного труда не скорчиться от хохота.