Рэйко и Сано, казалось, отдалились навсегда. Мидори знала, что Рэйко, несмотря на внешнюю веселость, очень гнетет отчуждение мужа и то, что было в храме. Да и саму ее, такую сердечную и жизнелюбивую раньше, словно подменили. Столкнувшись с Анраку, увидев, что он творил с людьми и на что заставлял идти, Мидори поняла, что мир не так чист и светел, как ей представлялось. Она не подозревала, что может пасть жертвой злых чар. Хуже того — ей даже не удалось завершить то, ради чего она отправилась в секту.

Сано сказал, что ей не придется свидетельствовать против Черного Лотоса, поскольку резня в храме и так доказала его злонамеренность. Таким образом, Мидори избежала скандала и сохранила честь, которой рассказ о пережитом в секте неминуемо бы повредил. Однако это не принесло ей облегчения: выходило, она мучилась напрасно и совсем не помогла Рэйко. Хирата был слишком занят, чтобы навестить ее по возвращении… Из-за сонного зелья Мидори почти не помнила осады. Вроде бы Хирата тогда обнял ее и воскликнул: «Благодарение небесам, ты жива!» — но, возможно, ей это просто привиделось… А его любовь как была, так и останется несбыточной мечтой.

Убеждая себя радоваться жизни и забыть о перенесенных тяготах, Мидори услышала, как кто-то идет по коридору, и тут же в дверях показались Сано и Хирата. Ее сердце забилось так сильно, что пришлось опустить глаза, чтобы не выдать охватившего душу волнения. Масахиро радостно потянулся к отцу, остальные неловко молчали.

Тишину нарушила Рэйко:

— Не ждала вас так рано.

— Да, мы вот… — Сано замялся, не зная, что сказать.

Служанки подхватили Масахиро и вышли из комнаты.

Хирата задумчиво произнес:

— Мидори-сан, не желаешь ли прогуляться со мной?

Ее окрылила надежда, но она по-прежнему держала глаза долу.

— Хорошо, — пролепетала она. — Сейчас, только оденусь.

Вскоре Мидори шла по садовой дорожке рядом с Хиратой. Оба потупили взгляды, чтобы не смотреть друг на друга. Пелена облаков в сумеречном небе снова грозила дождем, огни особняка высвечивали мокрые деревья. Любовь и тревога охватили Мидори, она нервно стискивала руки под широкими рукавами кимоно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Хирата. С него слетела прежняя снисходительная небрежность, голос звучал молодо и неуверенно.

Мидори глубоко вдохнула, чтобы совладать с волнением. Воздух был напоен влагой и запахом сосен.

— Спасибо, гораздо лучше.

Минуту-другую они шли молча. Потом Хирата сорвал с куста листик и принялся его разглядывать.

— Кстати, то, что ты сделала… — начал он вдруг.

Чувствуя, что не вынесет его упреков, Мидори выпалила:

— Знаю, не надо было! Зря я туда пошла. — Ее голос дрогнул. — Вы были правы. Я слишком глупа, чтобы быть сыщицей…

Хирата остановился, бросил листок и посмотрел ей в глаза.

— Я совсем не это хотел сказать, — горячо произнес он.

— …А еще гордилась собой: надо же, с первого раза попала в храм! Оказывается, меня взяли только потому, что им были нужны как раз такие.

Мидори пришла к выводу, что именно простота характера, уступчивость и наивность стали для нее пропуском в секту.

— Сразу попалась… Даже не смогла ничего никому сообщить!

На глаза ее навернулись слезы.

— Я думала, что не испугаюсь, а сама тряслась от страха. — Поддавшись чувству, Мидори призналась в том, чего Хирата не должен был узнать: — Я пошла туда, чтобы вас удивить. Простите, вы столько натерпелись из-за меня…

— Мидори-сан. — Хирата взял ее за плечи. — Послушай.

Еле сдерживая слезы, Мидори взглянула на него и замерла: с такой теплотой и заботой он смотрел на нее.

— Твой поступок был умным и смелым, — сказал он хрипловатым, искренним голосом. — Тебе удалось то, что не вышло у опытных сыщиков, — проникнуть в храм. Ты рисковала жизнью, чтобы добыть доказательства против сектантов. Конечно, тебе было страшно. А кто бы не испугался? Но ты поборола свой страх, а главное — выжила.

Внезапно он оробел и отпустил Мидори.

— Я хотел сказать, что все-таки… — проговорил он с запинкой, — хотя мне и надо было остановить тебя, когда я мог… ненавижу себя за это… все-таки я тобой восхищаюсь.

— Правда? — Мидори смотрела на него, недоумевая. — Но ведь мной не за что восхищаться! Я так глупо попалась…

— Нет-нет! — Хирата замахал руками в знак опровержения. — Вовсе не глупо. Ты попалась из-за своей доброты и доверчивости. Ты не могла бросить ту девушку, Тосико, в беде. Думаю, даже если бы ты догадалась, что она шпионка, все равно попыталась бы ее спасти. — Он потупился и пробормотал: — Это я не заслужил твоего восхищения.

В листве зашуршал дождь. Хирата поспешил увести ее в беседку, укрывшую их от грозы в тот памятный день два года назад. Рука в руке стояли они, глядя на ливень, как тогда. Сердце Мидори забилось в том же предчувствии.

— Это мне нужно просить у тебя прощения — за то, как я с тобой обходился, — смиренно вымолвил Хирата. — Я, как последний дурак, разбрасывался твоей дружбой, ценил внимание женщин и положение в обществе превыше всего. Теперь-то я сознаю, что никто в мире не сделал бы для меня и половины того, что сделала ты. Когда я узнал, что ты ушла в храм и не вернулась, я понял… — Хирата повернулся к ней и пылко продолжил: — Понял, как сильно тебя люблю!

Мидори почувствовала, как расцветающая улыбка стирает все следы горестей на ее лице.

— Значит, еще не все потеряно? — спросил Хирата, глядя на нее с надеждой. — Тебе еще есть до меня дело?

Мидори покраснела и кивнула. Хирата словно засветился. Потоки дождя стекали с крыши беседки, отчего окружающий мир казался нечетким…

Потом Хирата посерьезнел.

— Я хочу, чтобы мы больше не разлучались, — сказал он.

Мидори постеснялась повторить его обет, но любящим взглядом и сердечной улыбкой дала понять, что согласна. Однако на брак еще требовалось разрешение родителей.

— Что же нам делать? — прошептала она.

Хирата сжал ее руку в теплой ладони.

— Все, что в наших силах.

* * *

Оставшись одни в детской, Сано и Рэйко сидели в разных концах комнаты. Далекий смех Масахиро только усугубил их затянувшееся молчание. Рэйко напряглась в предчувствии обвинений. Она понимала, что заслужила наказание — за свои ошибки и ослушание. Сано был вправе расторгнуть их брак и забрать у нее Масахиро. Должно быть, только из-за обилия работы он до сих пор с этим медлил. Рэйко смятенно ждала, что-то он теперь скажет, как ждала все четыре дня после битвы. Только бы сердце выдержало…

Время по возвращении проходило для нее в домашних хлопотах. Ради Масахиро она пыталась жить так, будто ничего не случилось, хотя отложенное разбирательство с мужем висело над ней подобно грозовой туче. Рэйко словно застряла во времени. Ее по-прежнему не отпускали ужасы, пережитые в храме. Перед глазами проносились кошмарные сцены: атака монахинь и священников, окровавленные тела, мелькающие клинки, пламя, сумрачные туннели и Анраку, зарубленный ее рукой. Но гибель Хару ярче и настойчивее других всплывала в памяти.