Последний вечер дома прошел грустно. И хотя Эдгар Янович изо всех сил пытался отвлечь жену и дочь от печальных мыслей, это ему плохо удавалось. Нина Сергеевна с трудом сдерживала слезы, Айна молчала, думая о своем. Когда чемоданы были собраны и все готово к отъезду, Струмпе обнял дочь:

— Ты должна помнить, девочка, что бы ни случилось, у тебя есть мама и я. Мы всегда поможем. Почаще пиши. Ну, а теперь спать.

Провожали Айну только родители. Она не захотела видеть никого из друзей. Старики держались молодцом, старались ничем не выдать своего горя, пробовали шутить, и только когда наступило время расставания, Нина Сергеевна судорожно обхватила Айну, зарыдала, покрывая ее лицо поцелуями. Эдгар Янович сам еле сдерживался, но старался оторвать жену от дочери и тихо, сердито уговаривал:

— Ну, хватит, хватит, Нина. Ты же обещала мне… Не растравляй ей сердце. Ну, довольно.

Надо было подниматься на пароход. Матросы готовились убирать трап. Айна долго глядела на две машущие ей фигурки, которые становились все меньше и меньше и, наконец, совсем исчезли, когда судно повернуло за волнолом. Подавив тяжкий вздох, Айна спустилась к себе в каюту. Она присела на койку. Хотелось собраться с мыслями, выработать план действий. В Бомбей… Там, если удастся, повидать Алека и обсудить с ним дальнейшие ее шаги. Может, что-нибудь придумают. Но куда бы ни повезли Алека, она не оставит его. Лицо ее посуровело, в глазах появился необычный сухой блеск. Никто не узнал бы в ней прежнюю мягкую, приветливую, веселую Айну. В каюте на «Элеоноре» сидела совсем другая женщина — молчаливая, задумчивая, решительная, готовая на все.

…«Элеонора» пришла в Бомбей без всяких приключений. Как только закончились формальности и пассажирам разрешили сойти на берег, Айна, взяв свои чемоданы, спустилась на причал. Там ее окружили рикши, носильщики, агенты гостиниц. Все наперебой предлагали услуги. Нищие требовали «бакшиш». Ее дергали за платье, теребили, кричали в самые уши. В первый момент, оглушенная шумом, она растерялась, но очень быстро пришла в себя и с чисто женской хозяйственностью выбрала недорогую гостиницу поближе к порту. Оттуда ей будет удобнее наблюдать за приходящими судами, наводить справки. Носильщик подхватил ее вещи. Через пятнадцать минут она уже распаковывала чемоданы в крошечном номере на втором этаже маленькой гостиницы. Комната ей не понравилась. Она была душная, без вентиляции, грязноватая, но зато дешевая, и это устраивало Айну. О комфорте не думала. Еще в Брисбене она готовила себя к самому худшему.

Айна переоделась в легкое, светлое платье и побежала в управление порта узнать о пароходе, на котором должен прибыть Алек.

«А вдруг опоздала? Или что-нибудь изменилось с рейсом?» — думала Айна, подходя к конторе капитана порта, и сердце ее тревожно билось. Но беспокоилась она напрасно. Ей сказали:

— «Сити оф Лондон»? Одну минутку… Он придет послезавтра и станет на причале у Александер Уорф. Пожалуйста, миссис…

Айна успокоилась, но теперь не знала, чем себя занять. Все мысли были заняты Алеком и встречей с ним. Она вернулась в гостиницу.

4

За день до прихода в Бомбей Мерфи сделался сух и неразговорчив. Он запретил Алеку работать на палубе, ходить в кубрики и даже надел на него наручники днем.

— В чем дело, Мерфи? — спросил его удивленный Алек. — По-моему, я выполнял все ваши требования и держал свое честное слово.

— Верно, я не могу пожаловаться, но не сердитесь на меня, Лонг. Завтра мы приходим в Бомбей. Там начальство. Оно должно знать и видеть, что я вез вас согласно инструкции. И мое отношение к вам должно быть другим. Поедем дальше — тогда будет по-старому.

— Ну, если так, то понятно, — засмеялся Алек. — Я могу даже пожаловаться на вас за слишком строгое отношение. Хотите?

— Было бы неплохо, — серьезно сказал Мерфи. — Пусть знают, что на меня можно положиться.

— Ладно. Пожалуюсь.

Пароход пришел в порт вечером. Айна уже ждала его на причале. Подали швартовы, спустили трап, и она увидела, как к борту подъехал военный автомобиль. Из него вышли два офицера в колониальной форме, пошли на судно.

«Наверное, за Алеком», — решила она. Сердце колотилось часто-часто. Что делать? Подняться на пароход и попросить свидания? Или подождать, когда уедет автомобиль? Может быть, он приехал совсем не за Алеком? Надо действовать так, чтобы не напортить. Лучше подождать.

Прошло более получаса. С судна сходили помощники капитана в фуражках с якорями, свободные от вахт, чисто одетые матросы, а офицеры не показывались. Айна совсем изнервничалась. Все-таки, может быть, пойти на судно? Но вот у трапа появилась группа людей. Айна вздрогнула. Ей показалось, что среди них был Алек. Ну да, конечно, это он. Вот стоит австралийский солдат, офицеры и за ними, на голову выше всех, ее Алек! Она подбежала к трапу. Но тут ей преградил дорогу вахтенный:

— Вы к кому, миссис?

— Я хотела видеть того, кого… — сбивчиво начала говорить Айна, но не успела что-нибудь толково объяснить, — люди, стоявшие на палубе, уже спускались по трапу.

Как только они сошли на берег, Айна крикнула:

— Алек! Я здесь, милый! Алек! — Она бросилась к мужу, но тотчас же была грубо отброшена одним из офицеров.

Алек рванулся к ней, оттолкнул плечом военного. Но его тут же затолкнули в автомобиль.

— Айна!.. — только и успел крикнуть он. Но в этот крик было вложено все: любовь, безудержная радость, гордость за жену, мечта о встрече. Все чувства, которые мог испытывать одинокий человек, приговоренный к смерти, потерявший надежду когда-нибудь увидеть своих близких… Автомобиль уехал. Айна осталась одна на причале. И хотя ей не удалось поговорить с Алеком, она была счастлива. Она видела его. К Айне подошел вахтенный:

— Простите, мэм, вы хотели разговаривать с Лонгом? Вы его жена?

— Да.

— Как вы очутились здесь? Он говорил, что вы остались в Брисбене, и очень горевал, что ему не удалось повидаться с вами. Хороший человек! Мы к нему очень привязались за время плавания.

— Скажите, вам неизвестно, куда его увезли сейчас?

— Нет, мэм. Но, если вам надо, мы узнаем. Солдат придет за своими вещами, и мы у него спросим. Приходите сюда завтра утром, я выйду к вам и скажу, что мне удалось выяснить.

— Спасибо. А солдат, который конвоирует Алека, приличный человек?

Матрос усмехнулся:

— Да, кажется, ничего. Он относился к Лонгу хорошо, особенно не придирался.

— Мне хотелось бы познакомиться с ним. Это возможно?

— Думаю, что да. Я скажу ему.

— Как вас