и София засмеялась, отталкивая его, зарываясь лицом в подушку. Все эти игры еще больше распаляли обоих, и для Анхеля они не стали преградой. Он коснулся влажного клитора и простонал прямо ей в ухо. София приподняла бедра и подалась навстречу. Его пальцы продолжали исследовать каждый миллиметр ее тела, утопая в глубине и снова лаская клитор. Этого было достаточно, чтобы она ощутила приближение кульминации, но не хотелось кончать так быстро. Она обернулась к нему и уперлась руками в грудь.

– Подожди, подожди, не хочу так быстро, – дыхание было тяжелым, на щеках разыгрался румянец. Она коснулась его лица, заглядывая в темные глаза, и Анхель нагнулся с поцелуем к ее губам.

– Значит, будет дольше трех часов, – произнес он, будучи совсем не против такого исхода. Неспешно наслаждаться этой девушкой в полном умиротворении было подобно раю, и не важно, что впереди у них еще целая жизнь. Не важно, что они могут любить друг друга каждое утро, день… Важна сегодняшняя ночь – самая первая, главная. Пусть она будет самой долгой, самой страстной и самой чувственной. – Мы никуда не спешим.

Они любили друг друга долго и не следили за временем. Потом лежали, прижавшись к друг другу, целовались, разговаривали, не желая вставать, одеваться и куда-то ехать.

– Я говорила тебе, что люблю?

С закрытыми глазами Анхель кивнул и улыбнулся. Она сказала это раз пять за последние полчаса.

– Я говорю это чаще.

– Я могу говорить до бесконечности… – Он приложил палец к ее губам в знак молчания и поцеловал, но как только губы Софии оказались свободны, она снова заговорила: – Как ты думаешь, на кого будут похожи наши дети? Родятся они с черными волосами или с рыжими?

Она рассматривала мужа, пальцами проводя по черным бровям, поцеловала шрам, потом уголок его губ.

– Пусть будет девочка – цыганка с рыжими волосами и зелеными глазами, – он коснулся пряди ее рыжих волос, – пусть будет обладать талантом определять будущее – таких боятся, а рыжий цвет – цвет счастья. Она будет самая счастливая.

София улыбнулась. Впервые за двадцать пять лет она поняла, что по-настоящему счастлива. Вот здесь, в этом простом доме, рядом с цыганом.

– Кстати, – Анхель поднялся на локте, – у цыган есть традиция…

– Еще?

– Да. У нас принято рожать до тех пор, пока не родится мальчик. В каждой семье должен быть наследник.

София привстала, уставившись на мужа, а он засмеялся.

– Ты шутишь? – серьезно спросила девушка. – А если не дано Богом или природой родить мальчика, то до какого по счету ребенка рожать?

Анхель умолк, только улыбался и смотрел на нее, оценивая степень шока.

– Есть еще сюрпризы, о которых я должна знать?

– Поздно, ты уже вышла за меня замуж. – Он повалил ее на подушки. От прически ничего не осталось, рыжие волосы разметались по обнаженным плечам. – Не думай об этом. Пусть это будут сюрпризы.

– Хотя бы скажи мне про детей. Про мальчиков… Вдруг у нас будут рождаться только девочки?

– Тогда цыгане берут ребенка из детского дома.

София пришла в еще больший шок, а Анхель пожал плечами.

– Кто даст ребенка цыганам? – удивленно прошептала она.

Анхель подался к ней и ответил на ушко:

– У цыган прекрасно получается воровать детей, – затем отстранился и подмигнул.

София застонала. Как своровали Милоша, она еще помнила.

– Пусть у нас все получится и не придется никого воровать, – пробубнила она и перевала взгляд на часы: – Боже мой! Уже глубокая ночь!

Анхель проследил за ее взглядом, а потом посмотрел на жену. Надо было собираться, надевать красное платье и возвращаться к гостям.

– Как стыдно-то! – София села на кровати. – Они будут знать, что между нами было. Смотреть на нас и думать об этом.

– Не думаю, что они могут представить все, что было в этой комнате, – Анхель усмехнулся и обвел пальцем комнату. – У них не хватит фантазии, а если кто-то начнет догадываться, то пусть завидует.

Он встал с кровати, а София улыбнулась, ее щеки опять заволок румянец. Она нашла в себе силы, чтобы последовать за мужем и начать собираться, но вид у нее был далеко не праздничный: волосы растрепаны, на лице ни грамма косметики, от нее даже пахло сексом.

– А можно не идти?

– Тогда все подумают, что я что-то скрываю. Мы пойдем и сделаем все так, как требуют традиции. – Анхель подошел к ней и обнял. София прижалась к нему, чувствуя большую поддержку, мужское плечо и заботу. – Я помогу тебе с платьем.

Красное платье было не таким пышным, что обрадовало обоих. На нем не было большого количества пуговиц, и застегивалось оно быстрее. Волосы решено было оставить распущенными, а золото не надевать. Даже лишившись всего этого, София выглядела сногсшибательно, а после первой брачной ночи еще и чувствовала себя довольно бодрой.

– Нет, золото я все-таки надену, – сказала она, чем удивила мужа. Он даже задумался на несколько секунд, но пришел на помощь. – С золотом красивее.

Анхель надел белую рубашку и светлый жилет – обычный цыганский стиль, который она так в нем любила, только вместо черного жилета был свадебный, и повязал красную ленту через плечо.

– Лента еще актуальна?

– Сейчас будет культ красной ленты, – кивнул он, явно шутя, но София поверила.

Пока они выходили на улицу, София отметила, что в доме и правда никого не было: родные подарили молодым целую ночь наедине и могли вернуться только утром. Бабушка Гюли решила навестить соседку, Роза, Ясмин и Йована остались ночевать у Милоша, а сам Милош – в доме Михея. Все было сделано, чтобы Анхель и София чувствовали себя свободно. У них получилось.

Черный «Мустанг» вырулил со двора, и София ощутила волнение. Она посмотрела на Анхеля, а он положил свою руку на ее, переплетая пальцы:

– Не думай о них, думай о том, как нам было хорошо.

Она улыбнулась, вспомнив все, и коснулась губами его руки. У нее самый замечательный муж, и, наверно, это самая безумная любовь на всем белом свете.

– Мне