Дни летели с невероятной скоростью. Три дня свадьбы прошли беззаботно, в веселье и танцах. Не отдыхали только Анхель, который постоянно ездил в «Обсидиан», и те, кто там работал.

Милош начал помогать со строительством «Бубамары», возобновившимся сразу после свадьбы. С его работой в городе было покончено. Поселок все еще оставался единственным безопасным местом. Ясмин всегда находилась поблизости от Милоша, выискивая в интернете подходящую мебель и примеры интерьера. Да и кто создаст интерьер для цыганского кафе лучше самой цыганки?

Они часто сидели с Софией за столом в гостиной и составляли меню. София была занята «Цеппелином», который пока был закрыт. Даже Нико приходил к Анхелю с просьбой открыть бар, но тот был непреклонен.

– Я тебе возмещу эти дни, дружище, – хлопнул Анхель бармена по плечу, и тот остался доволен, продолжил отмечать свадьбу, а потом отдыхать.

София не просила Анхеля спешно открывать бар, потому что была уверена, что он этого не сделает, и оказалась права. Зато было время, чтобы составить меню, найти кое-какую мебель для кухни и пригласить работниц. Последнее оказалось самым сложным: цыганки, постоянно занятые домашними делами, привыкли быть вольными, не зависящими ни от времени, ни от начальства. Поэтому София привлекала молодых цыганок возраста Ясмин. Тех, кто жил более современной жизнью и хотел иметь собственные деньги.

Однажды утром она взяла бидон для молока и отправилась на рынок. Шла по проселочной дороге и не верила, что это она, дочь мэра, богатого и влиятельного человека, идет в шесть утра одна на рынок за молоком. Ее длинная юбка цвета морской волны развевалась на ветру, скрывая ноги. Кто бы мог подумать! Она остановилась и обернулась – за ней следом шел Анхель. Оба спали очень мало, но он в разы меньше, потому что поздно приезжал, а еще хотелось побыть наедине.

Сейчас он шел засунув руки в карманы брюк, в черной рубашке, которая была расстегнута на первые две пуговицы, и в черных очках. Он снял их только, когда поравнялся с ней.

– Бахталэс, красивая девушка, куда ты направляешься в такую рань?

– На рынок, – она слегка прищурилась, хотя солнце светило еще неярко, – я подумала, что только там можно набрать персонал для кухни в «Цеппелин». Как ты думаешь?

– Думаю, что можно попробовать, – кивнул он и взял у нее из рук бидон, – я прогуляюсь с тобой.

Они пошли по дороге, обсуждая открытие кухни в «Цеппелине». Хоть Анхель не был рад этому, но дал добро.

– Ты моя жена, – он взял ее руку в свою, – а жена Анхеля Бахти не может работать официанткой. Эта должность в «Цеппелине» была придумана, чтобы тебя развлечь, но я могу предложить тебе два варианта.

София даже остановилась, смотря на него в ожидании.

– Первый – вообще не работать…

Она только открыла рот, чтобы вставить свое слово, но тут же ощутила на своих губах его палец. София кивнула, пытаясь дослушать до конца и не взорваться.

– Второй вариант – ты будешь управляющей, но никак не официанткой.

Вот сейчас ее губы растянулись в улыбке, и Анхель убрал палец. Даже не надо было слов, она кинулась к нему, почти сбивая с ног:

– Да! Да! Да!

Анхель обнял ее и улыбнулся. Он не сомневался в такой реакции, но стоило попробовать предложить ей бросить бар. Он бы хотел этого больше всего, но в то же время понимал, что нельзя ограничивать в свободе того, кто вырос в другом мире и в другой культуре. София не цыганка и никогда ею не станет. Она будет работать, заниматься общественными делами, а не мыть посуду, стоя возле раковины. Он все это понимал.

Они пошли дальше, сменив тему разговора.

– Если этот кретин подойдет к тебе еще раз, мне придется его убить, – спокойно произнес Анхель, и София охнула. Она не желала смерти Иво. Он глуп, ревнив, совершает необдуманные поступки, но он не дурак, чтобы подходить к жене Ромаля Бахти. И Иво – трус!

– Он не подойдет, – успокоила его София и взяла под руку.

Со стороны они смотрелись по-семейному мило. Все на рынке остолбенели, увидев Анхеля с бидоном в руке. Начали перешептываться, и ему это не очень понравилось.

Чтобы занять себя, пока София покупала молоко, он пошел посмотреть на стройку «Бубамары». За последние пару дней рабочие сделали очень много. Скоро уже можно будет заносить мебель.

Пока Анхель строил планы на будущее «Бубамары», София встала в очередь за молоком. Она никогда не стояла в очередях, а тем более с цыганками. Поначалу это ее напрягало, особенно их взгляды. Они рассматривали ее очень пристально, но ничего лишнего не говорили и – кстати! – улыбались ей.

В целом за эти дни она не услышала никаких гадостей о себе. Они не позволяли себе ничего лишнего.

– Какая юбка красивая, – обернулась к Софии молодая цыганка, которую она часто видела в деревне. Здесь все друг друга знали, но Софии только предстояло со всеми познакомиться. – Сама сшила?

– Купила в городе еще весной. Вот, пригодилась.

Эта юбка отличалась от цыганской, но, так как была длинной и яркой, была актуальна и здесь. Иногда София встречала в поселке молодых девушек, которые ходили в модных юбках. И та самая юбка цвета аквамарин, которую Анхель так и не смог снять с нее в ангаре, тоже была из магазина и тоже была очень модной. Чаще Ясмин шила вещи сама, и получалось у нее очень красиво.

София обернулась к другим девушкам и женщинам, стоящими за ней, и улыбнулась. Ей улыбнулись в ответ.

– Можно минуточку вашего внимания? – четко произнесла она, и все затихли. Некоторые женщины переговаривались между собой и очень импульсивно размахивали руками, но и они умолкли. Замерла даже продавщица молока.

София вышла из очереди и встала напротив.

– Вы, наверно, знаете, что мой муж дает работу вашим мужчинам, отцам, мужьям, братьям. Предоставляет им возможность заработать более-менее честные деньги, и вы знаете, что у нас есть еще бар «Цеппелин», где работаю я. Недавно мне пришла гениальная идея, – она улыбнулась, – я хотела бы открыть там кухню. Мы с Нико даже начали