Джефф догнал ростом Уэйда. Он стал более вдумчив, хотя, наверное, навсегда сохранит любовь к приключениям и бесшабашному риску. Мэри Джо считала; что это в нем говорит крот техасского рейнджера. Уэйд, однако, полагал, что Мэри Джо тоже имеет к этому отношение.

Он пустил коня легким галопом, положив правую руку на седельную луку. Пальцы на этой руке так и не обрели былую ловкость, а локоть — подвижность, но несмотря ни эти два недостатка, он научился хорошо владеть обеими руками. Выучился стрелять левой рукой, хотя молил Бот, чтобы ему никогда не пришлось снова использовать оружие против человеческого существа.

Он сомневался, что смог бы это сделать. Цивилизация продвигалась на запад. Пять лет назад Мэтт Синклер покинул Ласт-Чане. Городок окончательно захирел в пыли, после тот как новая железная дорога обошла его стороной, потому что предпочтение было отдано другому поселению. Уэйд часто задавался вопросом, что бы с ним произошло, что бы произошло со всеми, если бы шерифом назначили не Мэтта. Он был необычным человеком. Но последние годы в Ласт-Чансе он вдруг потерял покой, и однажды пришел на ранчо попрощался.

Уэйд часто вспоминал его, мысленно желая ему всего хорошего.

В доме зажегся еще один огонек, и тут же распахнулась дверь. Мэри Джо как всегда почувствовала его присутствие и как всегда, когда он возвращался из поездки, вышла встретить мужа. Как только она открыла дверь, из дома выбежала Хоуп и бросилась к нему на руки.

— Папочка, — радостно завизжала она, — у нас родились щенки.

— Вот как? — сказал он с улыбкой. — Жаль, я не видел. Девочка захихикала.

— Какой ты глупый.

— Ты тоже, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Но такой ты мне нравишься.

Щенки приходились Джейку внуками, наверняка он сейчас невообразимо горд. К старости он стал неповоротлив, но до сих пор считал, что он хозяин семьи, а не наоборот. И конечно же, он тоже показался в дверях, уселся на пороге, и его теперь уже поседевший хвост как всегда радостно забарабанил по полу.

Уэйд протянул руки Мэри Джо.

— У нас опять пополнение, — сказал он, чмокнув в губы жену, которая выглядела такой же красивой, как десять лет назад.

— Хм-м-м, — хмыкнула она, становясь на цыпочки, чтобы поцеловать его с чувством, которое с годами не ослабело. На оборот, оно окрепло, когда на смену безрассудству пришло нечто сладостное и прочное. — Добро пожаловать домой, — прошептала Мэри Джо.

Уэйд обнял жену и, переполненный счастьем, которое никогда не переставало поражать его, вошел в дом.