— Не знаю, как ты это сделал, но догадываюсь почему. Она все узнала? Ей стало известно о твоей интрижке с Энн? Она угрожала рассказать своей матери? Поэтому ты пошел на это?

Фиона открыла рот, пытаясь что-то сказать, но лишь прошептала:

— Нет.

Их взгляды встретились.

— Фиона, то, что говорит Глен, чушь…

— Ты убил Шейлу? Ты убил мою дочь?

Маркус еще крепче сжал шею Келли. Она закашлялась, схватила Маркуса за руку, пытаясь освободиться, но куда ей было справиться с сильным взрослым мужчиной!

— Стойте на месте и дайте мне уйти, — тоном приказа проговорил он.

— Тебе не сбежать, — предупредил я его. — Полиция найдет тебя. Тронешь Келли, и тебе будет еще хуже. Вместе с ней ты отсюда не выйдешь. Этому не бывать.

Келли стала вырываться сильнее, я посмотрел на Фиону. Она напоминала бомбу, готовую взорваться в любую секунду.

Маркус только повел головой.

— Нет, мы уйдем вместе. Сделаешь шаг, и я откручу ей голову. Клянусь, я… Боже!

Келли изо всех сил ткнула пяткой Маркуса по ноге. Он закричал и ослабил хватку.

Фиона взяла с журнального столика бокал с вином и стукнула им о край столешницы. В руках у нее осталась ножка бокала с острыми блестящими осколками на конце.

Келли вырвалась и бросилась ко мне.

Фиона с обломком бокала налетела на Маркуса. Из ее горла вырвался первобытный крик. Она не заметила, что поранила себе пальцы, они были в крови. Сцена «жена убивает мужа» пронеслась у меня в голове.

Я думал было вмешаться, но Келли прижалась ко мне и не отпускала.

Маркус поднял руки, отшатываясь от Фионы, но в ней проснулась невиданная сила. Она набросилась на мужа и воткнула стекло ему в шею.

Рана оказалась нешуточной. Маркус сдавленно захрипел и схватился рукой за поврежденное место. Кровь начала просачиваться между его пальцами.

С криком «Фиона!» я оторвал от себя Келли и обхватил сзади Фиону, которая намеревалась повторить удар.

Маркус упал на ковер, держа руки у горла.

Я посмотрел на Келли и сказал твердым спокойным голосом:

— Нажми на кнопку вызова полиции в охранной системе.

Фиона начала всхлипывать, причитать, а я продолжал держать ее. Наконец она бросила осколок бокала, повернулась и обняла меня.

— Что я натворила? — лепетала она. — Что я натворила?

Я знал, о чем она говорит. Ей было невыносимо осознавать, что она впустила этого человека в свою жизнь и в свою семью.

Через несколько секунд после того, как Келли нажала на кнопку экстренного вызова, позвонили из полиции, куда был подключен дом. Я ответил и попросил прислать, кроме полицейских, «скорую».

Не успел я положить трубку, как у дверей появились стражи порядка. Однако это благодаря Салли. Она позвонила в полицию Милфорда, а те связались с отделением в Дариене.

Прибывшие вскоре врачи «скорой помощи» занялись Маркусом и, к моему удивлению, привели его в чувство. А я уже считал его покойником.

Пока Маркус корчился на полу и хрипел, я вывел Келли из дома. Не надо ей смотреть на все это. Я поднял дочь на руки, она обняла меня за шею, а я стал слегка покачивать ее, как в детстве.

— Все позади, — говорил я.

Она прижалась губами к моему уху и прошептала:

— Он убил маму Эмили?

— Да, — ответил я.

— И нашу маму?

— Не знаю, солнышко, но возможно.

— Мы убьем его?

Я прижал ее к себе крепче.

— Не дам никому обидеть тебя, — ответил я. А ведь еще пять минут назад все могло сложиться иначе!

До приезда «скорой» Фиона оставалась в доме с Маркусом. Я видел, как она сидела на краешке журнального столика, смотрела на него и, вероятно, ждала, пока он умрет. Я боялся, что она сделает какой-нибудь необдуманный шаг. Не по отношению к Маркусу, а к себе. Возможно, мне стоило побыть рядом с ней, но Келли была для меня важнее.

Когда появились полицейские, я предупредил их, что женщине требуется психологическая помощь — черт, да и всем нам! — и через пару минут Фиону вывели из дома на воздух.

Казалось, она впала в ступор.

Опустилась на маленькую скамейку в саду перед домом и долго сидела там молча.

— Фиона, — тихо позвал я, но она не слышала.

Потом медленно повернулась ко мне, но я не был уверен, что она меня видит.

— Как ты, милая? — спросила она.

Келли положила голову мне на плечо и взглянула на бабушку.

— Все хорошо, бабуля, — ответила она.

— Вот так, — вздохнула Фиона. — Извини, что в этот раз все вышло не очень хорошо.

Я поговорил с полицией и постарался представить Фиону в наиболее выгодном свете.

Маркус напал на ее внучку, угрожал ей. Он практически признался в убийстве Энн Слокум и собирался взять Келли в заложницы, чтобы удрать.

Фиона напала на Маркуса с мыслью, что он убийца ее дочери.

Моей жены.

Маркус же не признал своей причастности к смерти Шейлы.

И все же эта мысль не давала мне покоя.

Почему он подтвердил свое отношение к смерти Энн, но отрицал вину в гибели Шейлы? Возможно, признавшись в одном преступлении, он не решился взять на себя второе в глазах Фионы?

Я окончательно запутался и так ничего и не смог выяснить.

А возможно, кое о чем мне лучше было бы и не знать.

Наша жизнь никак не могла войти в рабочую колею. Я вообще сомневался, что когда-нибудь это произойдет. В последующие дни мы потихоньку стали возвращаться к повседневным делам. Но в первый вечер все обстояло иначе.

Всю ночь Келли плохо спала. Металась по постели, вертелась, а потом вдруг вскочила и закричала. Я влетел к ней в комнату, сел на кровать, а она смотрела на меня широко открытыми, совершенно пустыми глазами. Никогда еще я не видел у нее такого взгляда. А потом она стала кричать: «Нет! Нет!» — и я понял: она наполовину спит. «Келли, Келли», — повторял я, пока она не заморгала и не очнулась.

Я нашел в подвале спальный мешок, расстелил его на полу рядом с ее кроватью и провел в нем остаток ночи. Руку я положил ей на матрас, и она держалась за нее до утра.

На завтрак я приготовил яичницу. Мы обсуждали школу и фильмы, а Келли высказала довольно любопытные наблюдения о том, как певица Майли Сайрус превратилась из девчонки, с которой она хотела бы подружиться, в гламурную пустышку.