— Ты ведешь себя как маленький, — проворчал врач, ввел сыворотку и вытащил иглу. — Вот так. — Он достал еще один шприц. — Тебе будет совсем не больно.

— Но вы уже сделали мне укол! — возмутился я. — Что вы задумали?

— Ты ведешь себя как маленький, — повторил он, ввел сыворотку и вытащил иглу. — Вот так, — сказал он и достал еще один шприц, — тебе будет совсем не больно.

— Стойте! Нет! Что вы делаете? Прекратите! Убери от меня свой чертов шприц…

Я открыл глаза.

— Хорошо, что ты живой, — проговорила Салли, стоявшая так близко от меня, что я чувствовал запах ее духов. Я моргнул пару раз, пытаясь сфокусировать зрение. И Салли, и окружавший мир расплывались перед глазами.

Я мог видеть лишь потолок и стены, поскольку лежал на полу в кухне Салли Дейл. В нескольких футах от меня на линолеуме были разбросаны обломки знакомой оранжевой формы. Она разлетелась на мелкие кусочки.

— Крепкая у тебя голова, — заметила Салли и склонилась надо мной. — Я боялась, что убила тебя. Но теперь я могу сделать свое дело.

Салли отошла, и я увидел в ее руке шприц.

— Думаю, это последний. Ты уже хорош. Алкоголь поступает прямо в кровь. Тебе понадобится намного меньше, чем если бы ты действительно пил.

Я попытался перекатиться на живот, но вдруг понял: у меня за спиной препятствие. Мои руки оказались связаны. Я почувствовал, что волоски на запястьях к чему-то прилипли. Изолента. Много изоленты.

Салли прошлась по комнате, взяла стул и подтащила его ко мне. Затем села на него верхом, широко расставив ноги, и положила локти на спинку стула. В одной руке у нее был пистолет.

— Глен, мне очень жаль. Тебя и твою Шейлу, будь вы неладны. Она была слишком хорошей, а ты… ты тоже отличный парень.

В голове у меня стучало, и чувствовался привкус крови во рту. Я понял, что на лбу у меня довольно большая рана и кровь стекает мне на лицо.

Но помимо боли я испытывал еще одно странное ощущение. Головокружение. Казалось, комната вертится у меня перед глазами. Сначала я подумал, что это из-за раны на голове, но теперь уже не был в этом уверен.

Это чувство напоминало… легкое опьянение.

— Подействовало, да? — спросила Салли. — Голова пошла кругом и все такое? Я привыкла давать инсулин отцу. Но тебя я накачала не им. А водкой.

— Шейла, — проговорил я, — вот что ты сделала с Шейлой!

Салли ничего не ответила, а лишь посмотрела на меня, потом — на часы.

— Но зачем, Салли? Зачем?

— Я прошу тебя, Глен, забей. Скоро тебе будет очень хорошо. А все остальное не важно.

Она была права. Мое головокружение совсем не было связано с ударом формой по голове.

— Расскажи мне, — взмолился я. — Мне нужно знать.

Салли поджала губы и отвернулась. Затем снова посмотрела на меня.

— Мой отец еще не умер, — сказала она.

Что за бред?

— Я не… что?

— Мой отец, — повторила она, — тогда еще не умер.

— Не понимаю…

— Когда я разговаривала с тобой тем утром и сообщила, будто он мертв, он на самом деле был при смерти. Я дала ему двойную дозу гепарина и ждала, пока он умрет от внутреннего кровотечения. А этот сукин сын начал потихоньку оживать. И тут Шейла со своей чертовой лазаньей! Вошла, даже не постучав! Просто сказала что-то вроде: «Ой, Салли, мне так тебя жаль. Вот я принесла тебе кое-что. Можешь положить в холодильник и съесть потом». В этот момент она увидела, что мой отец все еще дышит, и спросила: «В чем дело? Он жив?» И начала кричать, что нужно вызвать «скорую».

Я моргнул. Лицо Салли то расплывалось, то снова виделось в фокусе.

— Ты убила своего отца?

— У меня не было больше сил выносить это, Глен. Я отказалась от своей квартиры — не хватало средств платить аренду, так как все деньги уходили ему на лекарства, — и переехала сюда. Ты даже не представляешь, какие они сейчас дорогие! А в скором времени мне пришлось бы поместить его в специальное заведение, где ему могли бы обеспечить уход. Тебе известно, сколько это все стоит? Мне пришлось бы выставить на продажу этот дом, и как ты думаешь, много я выручила бы за эту развалину при нынешнем экономическом кризисе? Я поняла: он все равно умрет — на следующий день после того, как я окажусь на улице. Мне просто нужно было ускорить его кончину.

Она вздохнула.

— Я не могла позволить Шейле рассказать все полиции, поэтому ударила ее по голове и накачала выпивкой.

— Салли, это ты подстроила…

— Глен, как ты себя чувствуешь? Уже захмелел? Голова больше не болит?

— …ту аварию. — Я пытался закончить фразу, не глотая слова.

— Просто расслабься, — сказала она. — Так будет лучше.

— Как… как ты это сделала?

Салли опять вздохнула.

— Мне помог Тео. Приехал, не мог поверить, что я натворила, но мне стало известно о поддельном оборудовании, которое он взял у Слокумов и установил в доме Уилсонов, поэтому у него не было выхода. Я подогнала машину Шейлы к съезду, усадила ее за руль, а Тео подвез меня обратно. Но сегодня мне придется все сделать самой.

— Салли, Салли, — проговорил я, пытаясь сохранить ясность мыслей, несмотря на алкоголь в крови, — ты… ты была нам как родная…

Она кивнула:

— Знаю. Мне очень стыдно. Но видишь ли, Глен, в последнее время ты стал строить из себя святошу, и твое поведение не оставило мне выбора. Я приняла решение. Теперь я сама о себе позабочусь. И никому не позволю вмешиваться.

— Записка Тео, — пробормотал я, — когда он говорил, что ему жаль…

— Да, по отношению к тебе он повел себя как засранец, но и у него была совесть. Она съедала его. Как огонь. Шейла. Ему хотелось во всем сознаться…

— Дуг, — прошептал я. — Ты его подставила… да? Положила те коробки в его машину, чтобы отвести подозрения от Тео?

— У меня нет желания говорить об этом, Глен. Это слишком болезненно.

— Как… черт… подожди… ты убила Тео? Это была ты?

Впервые мне показалось, что я увидел на ее лице печаль. Салли потерла глаза.

— Я поступила так, как считала нужным. А сейчас я сделаю то, что должна сделать.

— Своего… жениха…

— Он позвонил мне из трейлера и сообщил, что больше не может молчать и должен сказать Дугу, что тот не виноват. Я велела Тео ничего не предпринимать, пока не приеду. А когда явилась на место, согласилась, предложила позвонить Дугу и пригласить его, чтобы объясниться с глазу на глаз, поскольку это был честный поступок. Когда Тео закончил говорить по телефону, мы вместе пошли в лес. Я взяла с собой пистолет отца.

Слеза покатилась по ее щеке.