Теперь Элиза просыпалась рано и тревожно прислушивалась к крикам стражников. Слава Богу, стена вокруг ее дома все время росла. Элиза молилась о том, чтобы ее поместье стало таким же неприступным, как Монтуа.

Взяв свою дань, зима постепенно отступила. Снегопады прекратились, легкий ветер приносил весеннее тепло, снег понемногу таял.

Весной в поместье появился бродячий торговец, низкорослый мужчина с сумками, полными иголок и кубиков соли, кружев и безделушек. Его звали Лаймон, и он принес много свежих новостей.

Купив у торговца иголки, Элиза предложила ему перекусить. Еду подали в большой зал, на стол у самого камина, и, поглощая щедрое угощение, торговец болтал без умолку.

Канцлер Лоншан заменил приближенных Ричарда членами собственной семьи. Все они были норманнами, и все мечтали возродить давнюю вражду норманнов и саксов.

Сам Лоншан разъезжал по стране с собственным войском в сотню человек. Он требовал гостеприимства именем короля, иногда буквально объедая своих хозяев. Жена Уилла Маршалла, Изабель де Клер, отказалась принять его в своем доме, и Лоншан поклялся отомстить Уиллу так, как отомстил Перси Монтегю. Торговец прищурился, взглянув на Элизу:

— Будьте настороже, добрая герцогиня. Сейчас народ с радостью приветствует принца Джона и Готфрида Фицроя — настолько ненавистен всем Лоншан. Это коварный человек, он жаждет власти. Он заявил, что, вернувшись из похода, Уилл Маршалл найдет свое поместье разоренным, поклялся, что Брайан Стед падет так низко, что ему придется ползти милю за милей в поисках могилы.

— Но Брайана здесь!..

— Лорд Стед, как передают, не боится гнева Ричарда. Он открыто говорит королю, что Лоншан разоряет его страну.

— Почему же Ричард ничего не предпринимает?

— Король Ричард не любит упреков, даже если принимает их. Он много лет доверял Лоншану, еще с Нормандии, и ничему не поверит, пока не станет слишком поздно. Но не тревожьтесь зря, миледи, у вас крепкий замок. Я рассказываю вам об этом только затем, чтобы вы были начеку.

Элиза не нуждалась в подобном предостережении: с той ужасной ночи, когда умер Перси, она удвоила число стражников и усилила посты.

Она поблагодарила торговца, и тот пообещал вскоре вновь навестить поместье. Элиза задумчиво поднялась к себе в спальню. Значит, Перси был прав. Лоншан приказал поджечь дом Перси Монтегю, но, разумеется, всеми силами будет отрицать это перед королем Ричардом. И Перси Монтегю мертв…

Милый Перси! Слезы выступали на глаза Элизы всякий раз, когда она вспоминала о нем. В последние минуты жизни он предупредил ее об опасности…

Внезапно она застыла, припоминая. Он пытался сказать ей что-то еще, но умер, прежде чем успел произнести хотя бы слово.

Что он хотел сказать, отчаянно гадала Элиза.

Гвинет…

Неужели он и в самом деле произнес имя своей жены? Несомненно… он умирал, а за несколько минут до этого его жена подарила Перси наследника. Гвинет тоже исповедовалась перед Элизой. Сейчас Элиза не питала к ней вражды: она приняла у себя несчастную женщину, защитила ее и даже наслаждалась ее обществом.

Тогда в чем же дело?

Что пытался сказать ей Перси?

Элиза вздохнула, ускорив шаги. Ей хотелось побыстрее добраться до спальни, она слишком устала. Сегодня у нее несколько раз кружилась голова, перед глазами всплывали темные пятна.

Отдых… ей нужно побольше отдыхать. Но было трудно думать об отдыхе, когда страна стояла на пороге гражданской войны, когда Брайан был так далеко, а она осталась совсем одна…

Вдруг Элиза застыла на месте, подавив неожиданный вскрик, когда боль пронзила ее спину. Она глубоко вздохнула. У нее вновь закружилась голова, и на этот раз слишком сильно.

Элиза увидела совсем близко перед глазами ступеньку и поняла, что падает. У нее вырвался длинный, протяжный вопль, и она покатилась вниз, в зал. Ступени исчезли, как и все вокруг. Мир превратился в глухую серую стену.

Она услышала шепот, прежде чем полностью пришла в себя. Джинни и Мэдди хлопотали в спальне, присматривая за ней. Они переговаривались между собой, не зная, что Элиза их слышит, а она не только все слышала, но и понимала.

Когда Элиза наконец открыла глаза, они были наполнены слезами.

Она потеряла своего ребенка — крохотный живой комочек, который уже успела полюбить. Ребенка Брайана, хрупкое создание, сотворенное в волшебную ночь; жизнь, которая означала для Элизы все…

Ребенок был их будущим. Их шансом на примирение, шансом на любовь.

Элиза горько заплакала, зная, что ее некому утешить.

К наступлению августа даже те англичане, кто страшился гнева короля Ричарда и хорошо сознавал, как тот относится к упрекам, принялись одно за другим слать письма своему повелителю.

Канцлер Лоншан разгонял людей Ричарда направо и налево, он захватил лондонский Тауэр, а значит, повелевал всем городом. Изабель де Клер по приказу Уилла Маршалла укрепила свои ирландские владения и перебралась в уэльский замок. Даже те, кому не было причин бояться Лоншана, не доверяли ему. В отсутствие Ричарда он стал полновластным хозяином страны.

Элиза все больше тревожилась о положении на Корнуолле. Торговец стал ее приятелем, он продолжал приходить в Ферс-Мэнор, но редко приносил утешительные новости. Принц Джон вернулся в Англию под предлогом спасения королевства своего брата, с ним прибыл и Готфрид. Будучи архиепископом, Готфрид попросил убежища в монастыре, а один из родственников Лоншана приказал выгнать его оттуда, воистину погрешив против Бога!

Сторонники Лоншана заключили Готфрида в темницу, и хотя он был внебрачным сыном Генриха II, его принялись сравнивать со святым Томасом Беккетом, убитым по приказу Генриха. Народ встал на сторону Готфрида и Джона из ненависти к Лоншану и был уже готов принять даже такого правителя, как Джон. Казалось, еще немного и гражданская война станет неизбежной. Лоншан заслуживал наказания, но многие боялись, что если Джон начнет с ним войну, он заодно попытается захватить престол Ричарда.

По-видимому, Ричард решительно не верил дурным вестям. В августе он покинул Францию вместе с Филиппом, к сентябрю его войска уже достигли Мессины.

Элиза постоянно слала письма, но не Ричарду, а Брайану.

Она не знала, как оправдаться перед ним. Коротко и сухо она сообщила, что потеряла ребенка, но не могла излить на бумаге свою любовь и опасалась жестокого разочарования мужа. Он так хотел иметь детей!

Этот ребенок, зачатый в зимнюю бурю, был тонкой нитью, связывающей их любовь. Брайан всегда хотел владеть землями и хотел иметь наследников, чтобы оставить им эти земли. Их брак был назначен королем. Чем дольше отсутствовал Брайан, тем мрачнее становилась Элиза. Она научилась любить мужа только для того, чтобы потерять его, ибо временами ей казалось, что для нее уже все потеряно. Наступил сентябрь, Ричард выступил в долгожданный крестовый поход. Одному Богу было известно, удастся ли Элизе когда-нибудь свидеться с Брайаном. Иногда его образ расплывался перед мысленным взором Элизы, и она терялась в догадках, помнит ли ее Брайан. Когда-то он желал ее. Может, никогда не любил, но желал. Теперь он исчез надолго…