Еще до начала войны Геббельса часто изображали в советских карикатурах как создателя всевозможных «газетных уток». На карикатуре В. Фомичева, опубликованной в «Правде» 7 февраля 1937 г., Геббельс был изображен в виде барона Мюнхгаузена, летящим на утках. На карикатуре художников Кукрыниксов, опубликованной в «Правде» 9 февраля 1937 г., Геббельс сидел верхом на огромной утке перед строем людей, державших гигантские ручки в руках. На их головах были шлемы с утками. Геббельс перед ними выкрикивал: «К очередному вранью готовсь!!!» Карикатура называлась «Парад фашистских вралей».

Не только в СССР, но и в значительной части земного шара Геббельс стал олицетворением лживой нацистской пропаганды. Вряд ли его родители, будучи добропорядочными католиками, могли предвидеть, что их сын, родившийся 29 октября 1897 г., обретет такую мировую «славу». Также маловероятно, что выходец из рабочей среды, управляющий небольшой текстильной фабрики в рейнском городке Рейдт Фриц Геббельс и его жена Мария-Катарина могли предположить, что улица, на которой был расположен их дом, будет в течение десятка лет именоваться в честь их сына «Пауль-Йозеф-Геббельсштрассе». Вряд ли они вообще ожидали от сына каких-либо необычных свершений. Еще в возрасте пяти лет Йозеф заболел воспалением костного мозга, и ему была сделана операция на левом бедре. После нее его левая нога стала на десять сантиметров короче правой, и он был вынужден носить особую обувь и сложные ортопедические приспособления.

Лишенный возможности вести подвижный образ жизни, в детстве и юности Геббельс много читал. В гимназии Йозеф увлеченно изучал латынь и древнегреческий, а его мать считала, что он станет священником. В ходе многочасового собеседования с юным Геббельсом один из руководителей Католического общества Альберта Великого пришел к выводу, что юноша – один из самых умных людей из всех тех, кого он до сих пор встречал. Однако вывод священника был неутешителен: «Мой юный друг, ты не веришь в Господа». Несмотря на это, католическое общество выделило Геббельсу стипендию на оставшиеся два года учебы в гимназии.

Как и у его коллег по нацистскому руководству, на формирование взглядов Пауля-Йозефа Геббельса во многом повлияла Первая мировая война. В августе 1914 года он в 16 лет пошел записываться в армию добровольцем, но был отвергнут из-за своей хронической хромоты. Он тяжело переживал решение медкомиссии, но вскоре продолжил учебу. Геббельс учился в Гейдельбергском и Мюнхенском университетах, изучал основоположников немецкого романтизма и защитил докторскую диссертацию на тему «Вильгельм фон Шютц. Вклад в историческую драму романтической школы». Помимо чтения произведений германских романтиков и соответствующей литературоведческой литературы, он увлекался произведениями Достоевского и писал пьесы. Получив соответствующее образование и имея склонность к литературному анализу, Геббельс все же не стал профессиональным литературоведом.

Геббельс остро переживал поражение Германии в войне, разорение страны, обострение социальных и политических проблем. Он был возмущен оккупацией французскими и бельгийскими войсками Рура в 1923 г. Казнь националиста Лео Шлагетера в мае 1923 г. за взрыв железной дороги между Дюссельдорфом и Дуйсбургом вызвала негодование Геббельса. Перед различным аудиториями Геббельс произносил страстные речи о Шлагетере. Знаменательно, что в это время некоторые деятели международного коммунистического движения считали, что возвеличивание Шлагетера поможет созданию в Германии единого фронта борьбы против международного империализма и иностранной интервенции. По этой причине член ЦК РКП(б) Карл Радек посвятил Лео Шлагетеру специальное выступление на заседании Исполкома Коминтерна.

Хотя в 1922 году Геббельс вступил в нацистскую партию, он отошел от нее после подавления «Пивного путча» и разгрома нацистов. Тогда Геббельс поступил на работу секретарем депутата от Партии народной свободы Франца Вигерсхауса. Партия ставила амбициозную цель поглощения всех националистических партий Германии. Геббельс стал писать статьи для партийной газеты «Фёлькише фрайхайт», в которых атаковал все другие правые партии, включая нацистскую, как бесперспективные и мешающие вступлению националистов Германии в Партию народной свободы. Порой Геббельс излагал свои идеи в речах на собраниях.

Однажды выступление Геббельса услыхал Грегор Штрассер, который прилагал усилия по восстановлению нацистской партии, пока Гитлер сидел в тюрьме. После завершения речи Геббельса, Штрассер познакомился с ним и сказал: «Вы превосходный оратор. Возможно, придет день, когда мы будем работать вместе».

Уже в 1925 г. Геббельс покинул Франца Вигерсхауса и Партию народной свободы, став секретарем Грегора Штрассера и снова вернувшись к нацистам. А вскоре он стал заниматься пропагандистской работой в земле Северный Рейн – Вестфалия. В том же году Геббельс под руководством братьев Штрассеров стал издавать информационный бюллетень «Письма национал-социалиста», выходивший раз в две недели. В то же время он продолжал выступать на собраниях и митингах. В своем дневнике он записал: «Между 1 октября 1924 года и 1 октября 1925 года я выступил 189 раз. От такой нагрузки можно свалиться замертво».

В ту пору Геббельс выступал за единый фронт с коммунистами против буржуазии, а в «Письмах национал-социалиста» ратовал за союз будущей нацистской Германии с Советским Союзом. Отвергая марксизм, Геббельс восхвалял Ленина как «национального освободителя своей страны». Он считал, что «советская система твердо стоит на ногах не потому, что она большевистская, марксистская или интернациональная, а потому, что она национальная, русская. Ни один царь не смог бы пробудить национальное чувство русских, как это сделал Ленин», – писал Геббельс. Тогда он заявлял, что Германия никогда не пойдет в наемники к капиталу, чтобы развязать «священную войну против Москвы».

Эти высказывания Геббельса вызывали подозрения у Розенберга и других нацистов из Мюнхена. Хотя Геббельс в это время буквально боготворил Гитлера, он вступил в конфликт с его «мюнхенским» окружением. 21 августа 1925 г. он писал в дневнике: «Штрассер… рассказывает ужасные вещи про Мюнхен. У руководства стоят неумелые и продажные люди… Гитлера окружает сброд». 26 сентября 1925 г. он возмущался: «Мюнхенское движение отвратительно. Я ненавижу мюнхенскую клику». Запись за 11 февраля 1925 г. гласила: «Мюнхену больше никто не верит. Истинной Меккой немецкого социализма станет Эберфельд», в котором действовали братья Штрассеры. И, наконец, 22 февраля 1926 г. Геббельс записал: «Я не могу безоглядно верить самому Гитлеру».

Камнем преткновения стал вопрос о проведении плебисцита об экспроприации собственности кайзера и его семьи. На этом настаивали коммунисты и социал-демократы. Однако это семейство оказывало финансовую поддержку нацистской партии. Против плебисцита выступали и крупные промышленные круги Германии, от материальной помощи которых также зависели нацисты. Поэтому Гитлер резко выступил против плебисцита.

В ответ Геббельс писал: «Мы не достигнем успеха, если будем учитывать интересы только имущих и образованных слоев населения». Такую же позицию занимали и братья Штрассеры. Вместе с ними Геббельс занялся пересмотром устава нацистской партии. Исходя из того, что Гитлер не согласится на пересмотр устава и отказ от поддержки привилегированных кругов общества, Геббельс и Штрассеры решили отстранить его от руководства партии, превратив в почетного председателя и поселив в его доме в Берхтесгадене. Геббельс обещал: «Мы будем навещать его раз в году и будем с ним очень любезны».