Сначала они долго стучали, но дверь никто не открывал, несмотря на то, что пикап мистера Макбрайда стоял рядом во дворе. Мистер Макбрайд подошел к двери только на третий стук, отворил ее, принял запеканку в горшочке и пирог, невнятно пробормотал слова благодарности и еще более невнятно ответил на сочувствие, которое ему выразили мама и папа Дейла. Мальчик всегда считал отца Дьюана человеком гораздо более старшим, чем родители остальных его друзей, но сейчас он был просто потрясен его видом: редкие пряди волос казалось еще больше поседели за последний месяц, глубоко ввалившиеся глаза налились кровью, причем веко на левом было чуть опущено, будто после удара. Лицо скорее напоминало растрескавшуюся и плохо склеенную глиняную маску, чем лицо человека. Серая щетина, обильно покрывая щеки, сбегала на шею и вниз, под несвежее белье.

На обратном пути родители Дейла долго говорили между собой тихим грустным тоном.

Никто не знал точно, как прошли похороны Дьюана. В городе были слухи, что мистер Тейлор отправил тело в крематорий Пеории, в тот же самый, который организовал похороны дяди мальчика. Так же говорили, что Дьюана тоже кремировали и что была отслужена частная служба.

Никто не знал, что мистер Макбрайд сделал с прахом.

Ночью, как только он начал засыпать, мысль о том, что от его друг осталась только пригоршня пепла, эта мысль заставила Дейла вскочить и сесть в кровати. От мысли о том, что мир устроен неправильно его сердце тяжело бухало в груди.

Иногда, либо подстригая лужайку, либо выполняя другую механическую работу, которая высвобождала его подсознание, Дейл воображал, что Дьюан Макбрайд жив, что он обманул собственную смерть и теперь прячется где-то подобно Микки Маусу в комическом мультфильме о поисках Таинственного Пятна. В такие разы Дейл почти верил, что сейчас услышит звонок от друга и его спокойный голос: «Встречаемся в пещере. Есть кое-какая информация».

Дейл часто гадал, какой же информацией собирался поделиться Дьюан на совещании в курятнике Майка. На совещании, которое так никогда и не состоялось. Он и представить себе не мог, что Дьюан сумел разузнать что-нибудь о Тубби и о Старом Централе, пропадая у себя на ферме или в библиотеке. Но четыре года знакомства с Дьюаном убедили Дейла в том, что недооценивать возможности его товарища не следует.

После того, как Майк рассказал ему о том, что видел на кладбище туннель, подобный которому обнаружил потом под своим домом, мальчики виделись все меньше и меньше. Каждый из них, казалось, отступил в привычный круг семьи и домашних обязанностей, как будто это было безопасней, чем вторгаться в зловещую темноту окружающей действительности.

Между прочим, темноты Лоуренс стал бояться еще больше. Часто он плакал во сне, и настоял на том, чтобы слабый ночник в их комнате заменили лампочкой на сорок ватт. Маме часто приходилось приходить к ним и выключать свет, но она не возмущалась. Несколько раз восьмилетний мальчишка с криком просыпался по ночам.

Прежде чем их отец уехал на восемь дней, ему предстояла торговая поездка в Индиану и на север Кентукки, мама отвела Дейла и Лоуренса к местному врачу, чтобы обсудить их страхи и то дикое обвинение, которое однажды за обедом, бросил Дейл. Он заявил, что Дьюана и Тубби Кука убили взрослые. Доктора Вискас, это был беженец из Венгрии, который пробыл в Америке только восемнадцать месяцев и который до сих пор имел значительные проблемы с английским языком. Все дети в городе звали его доктор Дуркас и терпеть его не могли. Он был слишком беден, чтобы покупать новые гиподермические иглы и вынужден был стерилизовать старые до тех пор пока уколы не превращались в чистой воды пытку.

Доктор Вискас прописал нетяжелую физическую заботу и прогулки на свежем воздухе, чтобы дети излечились от этой чепухи. Дейл слышал, как он говорил матери, что с мальчиком Макбрайдом и его дядей произошел «позор» и что иногда несчастья случаются «двумями».

Несчастья случаются и тремями, мрачно подумал Дейл.

Остальные ребята собирались вместе лишь изредка. В течение пяти дней после Четвертого июля Кевин, Майк и Дейл с Лоуренсом целые дни напролет играли в «монополию» на веранде у Стюартов, пока шел дождь.

Сначала вместо денег они использовали камешки и играли до тех пор, пока кто-то не проигрывал их все, но потом правила изменили так, что проигравший мог взять в банке «заем» и продолжать играть. С новыми правилами игру можно было продолжать до бесконечности, они начинали играть сразу после завтрака и играли до тех пор, пока мамы не начинали звать их на ужин.

Дейлу две ночи подряд снилась монополия и он был этому очень рад.

На пятый день собака Грумбахера, глупый лабрадор, пробрался на веранду, разбросал «деньги» и сжевал четыре карты. С общего молчаливого согласия игра на этом закончилась и следующие два дня они вообще не виделись.

Десятого июля, в воскресенье, которое вообще не было похоже на воскресенье, так как папа остался в своем офисе в Чикаго, подвал их дома затопило.

С того дня жизнь уже никогда не была такой, как раньше.

В течение двух дней мама боролась с потопом, переставляя вещи с пола на верстак и пытаясь справиться с ним с помощью грязевого насоса. За четыре года такие наводнения случались уже дважды, но каждый раз отец справлялся с затором, удерживая уровень воды не выше двух дюймов. В этот раз вода продолжала подниматься.

Во вторник грязевой насос вышел из строя. К полудню в доме отключилось электричество.

Услышав, что мама зовет его, Дейл спустился из своей комнаты вниз. Гигантские ступеньки подвала вели в кромешную темноту. Мама стояла на предпоследней ступеньки, с ее юбки капала вода, волосы были небрежно перехвачены лентой. Мама была близка к слезам.

Дейл глянул вниз. Вода уже залила нижнюю ступеньку. Там было фута два глубины, возможно даже больше. Вода хлюпала по ступеньке, на которой стояла мама, как бурное море.

– О, Дейл, это проклятое несчастье… Дейл удивленно посмотрел на маму. Он никогда прежде не слышал, чтобы она ругалась.

– Извини, солнышко, но у меня не работает насос, и вода дошла уже до уровня стиральной машины, и мне нужно спуститься в заднюю комнату, чтобы вкрутить пробку и… Черт, как бы я хотела, чтоб отец был здесь.

– Я сделаю это, мама. – Дейл сам изумился, услышав свои слова. Он ненавидел подвал даже в самые лучшие времена.

Что-то подплыло к ступеням. Это могла быть щепочка, но выглядело очень похоже на спину утонувшей крысы.

– Только надень старые джинсы, – посоветовала мать. – И захвати фонарик.

Наверх в свою комнату, чтобы переодеться, Дейл отправился почти что в обмороке. Чувство одиночества и потери, которое владело им со дня смерти Дьюана, теперь сжало его сердце подобно кокону. Он смотрел на свои ладони, будто они принадлежали кому-то другому. В подвал? В темноте? Он переоделся, натянул самые старые кеды, закатал штаны повыше, захватил из соседней комнаты фонарик, проверил его и отправился вниз.