— Дорогу-то я найду. Но, Тём… там ведь сейчас тоже… нынешнее число. И Нитки там… еще нет.

— Елки-палки… — Артем сел, вдавившись спиной в колючие ветки сосенки. Глянул вверх, на Кея. Тот стоял перед ним тощий и виноватый.

— Что будем делать? — сухо спросил Артем.

— Не знаю. Кажется, мы влипли…

— Кой черт тебя понес через это Никогда? Ехали бы поездом…

— А тогда… кто бы достал с дороги мину?

— Д-да, ситуация… — выдохнул Артем. — Будто кто-то все спланировал заранее.

— Мы сами, — сказал Кей. — И еще Пространства… Тём, надо все обсудить. — Он сел рядом, завозился в колючих ветках голыми локтями. — Тём, не сердись…

— Какая разница, сержусь я или нет. Чтобы остыть, будет время. И для обсуждения тоже… Три года!

— Ага… И главное, нам нельзя уходить с этого места. Чтобы не наделать новых событий.

— Черт возьми! Но здесь-то мы можем сидеть вообше вечность! Здесь одно и то же число, время не движется!

— Уже двинулось. Когда прошел автобус…

— Ну, все равно… Ничего себе перспектива! Три года жить Робинзонами на этой обочине?!

— А что делать? Зато через эти три года все наладится. Войдет в русло…

— Я тебя сейчас вгоню в такое русло… Скажи, ты это серьезно?

— Кажется, да. Нулевой пояс не выпустит нас…

— А кормить тут он нас будет? А зимнюю одежду и жилье с печкой даст?

— Шиш он даст, — убежденно сообщил Кей.

— Слушай, сейчас я дам тебе по шее!

— Дай. Только разве это поможет?

— Это облегчит душу.

— Ну, дай тогда… Ай!

Артем дал. Правда, слегка. Кей коротко посмеялся, почесал в затылке, запрокинул голову и стал смотреть в небо. И вдруг будто закаменел. От обиды?

— Кей, ты чего? Я же шутя!

— Тём, смотри. Вверху…

В синеве среди редких желтых облаков покачивался воздушный змей. Белый. Сложной коробчатой конструкции. Чуть различимая нитка шла от него вниз, далеко за шоссе.

— Тём, пошли! Скорее!

— Куда?

— Туда! Не спрашивай! — Кей вскочил, потянул Артема за руку (подорожник отклеился от щеки). Через дорогу, через осинник и сосняк, потом через густой низкорослый ельник.

Затем пересекли луг и болотце. Кей не спускал с нитки взгляда (она делалась все заметнее). И вот они выбежали на широкую поляну. Здесь среди зацветающего иван-чая стоял пацаненок лет девяти. Это он держал нить.

Он был с желтыми пушистыми волосами, в пестро-зеленой рубашонке с рисунками из мультфильмов про короля-льва и Маугли, в таких же трусиках и с плямбами зеленки на коленках и подбородке. Он следил за змеем и долго не замечал Артема и Кея.

— Подожди, — строго сказал Кей Артему. И тот послушно замер. А Кей пошел к мальчику.

Они что-то тихо сказали друг другу.

Кей взял мальчика за плечо, и с полминуты они молча смотрели на змей. Потом заговорили опять. Мальчик серьезно и часто кивал.

Кей оглянулся на Артема.

— Иди сюда.

И Артем пошел — с ощущением, что его снисходительно (и не полностью) приобщают к какому-то тайному делу. Мальчик смотрел со стеснительной улыбкой, но доверчиво. Прижимал к груди большую катушку, от которой тянулась нить.

— Тём, это Гриша Сапожкин. Один из тех, кто построил Город.

— Приятно познакомиться, — сказал Артем с неуклюжей учтивостью. Мальчик застеснялся, шевельнул губами: что-то вроде «здрасте». Поднял катушку и стал скрести ею зеленку на подбородке.

— Да вы знакомы, — весело напомнил Кей. — Вы виделись в Городе, под колоколом. Забыл?

— Там было темно, — шепотом оправдал Артема Гриша.

— Тём, дай зеркало, — велел Кей.

Артем ничего не понял, но дал. Хорошо, что нет следа от пули…

Кей в полуметре от катушки взял нить, обмотал зеркало несколькими витками.

— Правильно, Гриша?

— Да, — шепнул он.

Кей щелкнул по краю зеркала ногтем. Послышался негромкий, но какой-то всюду проникающий звон. Он ощутимо, почти заметно для глаза побежал вверх по нити, и Артем следил за ним и увидел, что змей шевельнулся как живой.

Потом был еще один короткий звон, и еще, еще. Они слились в дребезжащую морзянку, и змей в дальней синеве дрожал, как от щекотки. А потом замер.

— Тём, возьми зеркало. Да не потеряй, может, еще пригодится.

«Не дай Бог», — вспомнил Артем Птичку.

Гриша стал наматывать на катушку нить.

— Смотаю, чтобы о н не зацепился…

— Да. Спасибо, — сказал Кей.

Змей спускался, спускался, вырастал и наконец лег среди иван-чая. Этакая конструкция вроде метровой этажерки. Гриша Сапожкин легко вскинул его над головой.

— Я побегу?

— Беги, — согласился Кей. И еще раз сказал: — Спасибо.

И Гриша побежал, не оглядываясь. Скоро он, зеленый, затерялся среди высоких стеблей, и змей как бы летел над верхушками сам собой. А потом растаял в мареве и он.

— Ну и… что же означало это действо? — спросил Артем. В нем опять зашевелились нетерпение и досада.

— Означало… Змей был как антенна.

— Ну, допустим. А дальше-то что?

— А дальше — ждать, — веско сказал Кей. — И не спрашивай больше, а то сглазишь.

2

И Артем не спрашивал. Он ждал чего-то, стоя посреди поляны, которую накрывал летний жар. Струился воздух, жужжала какая-то крылатая мелочь. Время от времени сквозь траву пробегали непонятные существа. Стайками. Пробегут и скроются. Возможно, это были скворечники.

— Они ждут, когда мы уйдем, — сообщил Кей. — Будут здесь устраивать летние пляски. Видишь, месяц и луна опять выкатились вместе.

Артем видел. Но этим его было не удивить.

— Ты мне зубы не заговаривай. Скажи, чего ждем.

Кей молчал. Поджимал по очереди и почесывал исколотые в ельнике ноги.

— Я, кажется, с тобой разговариваю…

— Тём, ну я же просил не спрашивать! Потерпи… Или, если хочешь, дай мне снова по шее.

— Очень нужна мне твоя шея!

— Тём…

— Что еще?

Кей придвинулся к нему, коснулся плечом.

— Тём, а ты простишь ее, если она вернется? Т у д а, к нам.

— Да! — сказал он быстро, будто качнулся вперед. — Да! — И лишь потом спохватился. — Господи, да за что мне прощать ее? Это она должна…

— Нет, она тоже виновата.