– Никто в Лиге даже не подозревал? – недоверчиво спросил Лиам.

– Трое знали, – ответила я. – Албан, Кейт и я. Вот и все.

Он шумно выдохнул и покачал головой.

– Жаль, что я не слишком хорошо умею объяснять. Я просто думаю о том, как долго я пыталась сохранить собственную тайну. Шесть лет. А потом за несколько секунд мне пришлось открыться вам всем, показать, кто я, чтобы мы могли спастись от той женщины. Почему-то это было одновременно самое сложное и самое легкое решение, которое я когда-либо принимала, потому что оно означало, что все вы будете в безопасности, но я была так уверена, что, когда все закончится, я потеряю вас из-за того, что вы знаете.

– Ты… в лесу, когда охотница за головами попыталась забрать нас, – сказал он, собирая воедино нужное воспоминание, – когда ты подумала, что мы собираемся тебя бросить.

– Да. – Сделав это признание, я ощутила острую боль в груди. – Но вы говорили со мной, вы сказали мне, что я нужна вам всем. Вы не знаете, каково это, когда… когда так долго живешь в одиночестве, в собственной голове. Это изменило мою жизнь. И я понимаю, что это звучит глупо, но мне казалось, что я смогу дать ему то же самое. Я помогу Коулу дождаться счастливого дня, когда он не будет так чертовски стыдиться того, кем он является, когда он сможет просто быть одним из нас и больше никогда не останется в одиночестве. Это кажется несправедливым, верно? Он по-прежнему заперт между двумя мирами. Не один из нас, но и не взрослый.

– Это был его выбор, – покачал головой Лиам. – Он мог признаться нам.

– А ты видел, как отреагировали дети – многие из них, когда Коул упомянул лагерь Красных? Оливия? Бретт? Коул не думал: «Ладно, но я докажу, что они ошибаются», потому что он думал: «Они будут ненавидеть меня, они будут бояться меня, они никогда не смогут снова посмотреть мне в глаза».

Лиам уставился на свои руки.

– Ты тоже все еще думаешь так?

– Эти мысли то возвращаются, то исчезают, – тихо сказала я. – Иногда. Когда я с тобой, я чувствую себя, будто я… как в луче света, понимаешь? Ты прогоняешь все плохое прочь. А Коул, он понимает, какая во мне живет темнота и что она останется со мной навсегда. Я думала, он – тот, кто ничего не боится, но, Лиам, он боится собственной тени. И до сегодняшнего вечера я даже не понимала, как сильно он на самом деле боялся того, что ты увидишь его истинное лицо.

– Но это так несправедливо! – воскликнул Лиам, и в его голосе послышалось напряжение, пришедшее с новой волной злости. – Я знаю, что это неправильно, но я ненавижу его за то, что он думал, будто я, мама и Гарри – и любой из этих детей, которые буквально молятся на него – станут любить его меньше. Жаль, что он не доверился нам. Он мог бы найти у нас поддержку. Для меня ничего не изменилось.

– Ничего?

– Ничего, – настойчиво повторил Лиам. – Только теперь знаю, что он не поджигал мои игрушки спичками из вредности. Думаю, это уже что-то.

– Он не может контролировать это, – объяснила я. – Он по-прежнему борется со своей силой.

Лиама это, похоже, не убедило.

– Судя по той короткой демонстрации, которую он мне устроил, я бы так не сказал.

– Но это так, – настаивала я. – Зависит от ситуации.

Например, когда он в ужасе от того, что ты можешь пострадать или погибнуть.

– Но если ты смогла обучиться контролю, то и он сможет, да?

– Если ты научишься контролю, это еще не значит, что люди поверят, будто ты способен принимать правильные решения, верно?

Я почувствовала, как задрожал мой голос, и тут же пожалела, что вообще задала этот вопрос.

– Что ты… ох… ты… – Брови Лиама сошлись на переносице: я видела, как его злость отступает, и ей на место приходит немое потрясение. – Ты нашла… мою записку? Руби, почему ты ничего не сказала?

– А что я могла сказать? Ты прав, что не доверяешь мне. Раньше доверял – и посмотри, куда это тебя завело?

– Нет! Черт побери, мне вообще не стоило никогда писать эту дурацкую штуку, но я был так уверен, что ты заставишь меня уйти. Что брат убедит тебя заставить меня уйти.

Я отвернулась, не желая слушать объяснений – не сейчас, когда мне было так же больно, как и той ночью. Но он не позволил. Лиам смотрел на меня и в первый раз с той самой ночи – а, кажется, что прошли уже годы, позволил себе коснуться моего плеча. Но сжав пальцы, он дернулся от боли.

– Ой, черт побери…

– Дай мне посмотреть.

Я осторожно потянула к себе его руку и осмотрела ее. Даже такого прикосновения было достаточно, чтобы у меня зачастил пульс, а под кожей начали пробегать электрические разряды. Лиам продолжал наблюдать за мной, и я почувствовала мимолетное, мягкое касание. Скучал ли и он по этому, чувствовал ли такое же тепло, которое растекалось по его телу. Потребность в этом тепле.

Врезав по стене, парень содрал кожу на костяшках, но кровотечение уже остановилось, а вот опухоль и синяки только начали проявляться. Я осторожно проверила все кости. Коса свалилась мне на плечо. Лиам протянул к ней другую руку и осторожно провел пальцами по волосам, сверху вниз. Я задохнулась, когда он погладил меня по ключицам. Закрыв глаза, я почувствовала, как облако тепла, окружающее нас, сместилось – он наклонился ко мне и провел пальцем по краю оголившейся кожи. Я не заслуживала этой нежности, но я ждала этого так долго и хотела этого слишком отчаянно, чтобы отказаться от нее добровольно.

Я подняла его пострадавшую руку и прижала ободранные костяшки к своим губам. Лиам закрыл глаза и вздрогнул.

– Переломов нет, – прошептала я, прижимаясь губами к его коже. – Только ушиб.

– А что насчет нас? – Вопрос наполнил меня в равной степени надеждой и страхом.

– Я не могу забыть, а ты?

– А разве это важно? – спросил он. – Я не хочу забывать. Мы через многое прошли – это верно, но разве это важно, если мы пойдем дальше вместе? Последние несколько дней я находился словно в аду. Я смотрю на твое лицо, и мне так жаль… я только о том и думаю, что лучше бы я никогда не писал ту дурацкую записку. Лучше бы я рассказал тебе об Элис. Я просто хотел не чувствовать себя бесполезным. Я хотел, чтобы ты увидела во мне что-то хорошее.

– Лиам! – У меня перехватило дыхание. – Я никогда ничего другого и не видела. Я так сильно хотела, чтобы у меня была нормальная жизнь. Хотела стать человеком, который может вернуться домой, к своей семье. Я думала, что меня можно исправить и я стану той, кто заслуживает быть рядом с тобой. А еще таких друзей, как Зу, Толстяк, Вайда, Джуд, Нико, Кейт. Я думала, что лекарство поможет мне в этом. Я не хотела ничего другого – только покончить со всем этим навсегда. Но я теперь хочу позаботиться и о себе тоже. Я не хочу, чтобы кто-то что-то вживлял мне в голову или изменил мою личность. Когда все это закончится, сколько бы времени ни прошло, я никогда не буду использовать свои способности снова. Но сейчас мне приходится, и мне приходится довериться самой себе, что я сумею выбрать лучшее для всех. Скажи, что мне сделать, чтобы иметь право оставаться рядом с тобой, и я сделаю это – я сделаю все, что угодно…