– Трудно гарантировать… – сказала она. – Но я поработаю над этим.

– Вы переоцениваете людей, считая, что им не все равно, – возразила я, покачав головой, заметив с некоторым удовлетворением, что многие дети действительно перестали вслушиваться в этот спор. – Я так много раз убеждалась: единственный способ получить то, что мы хотим – и добыть собственную свободу, – взять это самим. В лагерях сложные, многоуровневые системы безопасности, и Грей не раз демонстрировал, что сделает все, лишь бы прикрыть свою задницу. Где гарантия, что в ту минуту, когда вы опубликуете информацию о лагерях, он не отыграется на детях? Использует как заложников, переведет в другое место, убьет, чтобы скрыть улики?

Если такая вероятность и была предусмотрена в том плане, на их лицах ничего не отразилось. И то, что доктор Грей не попыталась мне возразить, говорило в пользу такой вероятности.

– Совершенно очевидно, что вы не можете просто опубликовать информацию об «Агенте Амброзия». Простите, но нет, – сказала она. – Вы недооцениваете масштабы паники, которую она вызовет среди обычных людей.

– Верно, – согласилась сенатор Круз. – Я бы предпочла не видеть, как люди убивают друг друга в попытке добраться до природных источников воды. Но я согласна с Элис насчет того, что нам нужны доказательства: не для общественности, а для наших зарубежных союзников.

В гомон, заполнивший комнату, добавили громкости: дети уже пересаживались с место на место, разделяясь на группы, чтобы отправиться к ближайшим станциям водоснабжения. И за всем этим наблюдал Коул. Его рука болезненно дернулась, когда он поднял ее, чтобы потереть затылок, и я задумалась, ощущает ли он, как все понемногу разваливается. Поезд, который мы вели к определенной станции, полностью сошел с рельсов. Когда парень поднял взгляд, в нем звучала безмолвная мольба, отчаяние, которых я никогда раньше у него не видела.

Я не могла этого вынести, я была вне себя от ярости. Коул сделал все, что было в его силах, чтобы помочь нам. Он принимал трудные решения. А теперь его пытаются сместить с поста лидера? То, как переглядывались Лиам и Элис, это была насмешка? И если бы сейчас он вышел из помещения, заметил бы это кто-то еще кроме меня.

– Что ж, – наконец проговорил Коул. – У меня есть для вас кое-какая информация, если это вас заинтересует.

Элис закатила глаза.

– Даже не сомневаюсь.

– Вы хотите показать миру, кто эти дети, но на самом деле вы просто выставляете их такими, чтобы их жалели. – Коул засунул руки в задние карманы джинсов, и его голос звучал все громче и резче по мере того, как гул вокруг него смолкал. – Есть одна вещь, которая мотивирует людей даже сильнее, чем гнев – и это страх. Давайте, опубликуйте эти сведения об «Амброзии», и посмотрите, во что превратится эта страна, когда люди начнут бунтовать в борьбе за последние чистые, незагрязненные источники воды. Или вы можете показать им главный козырь Грея, который создает армию Красных.

– О чем ты говоришь? – вскинулась Элис.

– Вы видели, что произошло с канзасской штаб-квартирой, – сказал Коул. Однако в новостях кое о чем умолчали. Есть сообщения, что это их атаковали Красные, а не военные подразделения.

– О, как удобно – сообщения, которые нечем подтвердить, – отмахнулась от него Элис.

Но, по крайней мере, Коулу удалось вернуть в свои руки контроль над беседой. Теперь он управлял разговором, а не наблюдал за тем, что происходит вокруг него.

– Мой надежный источник сообщает, что неподалеку отсюда находится лагерь Красных – в месте под названием Соутус. Я бы хотел, чтобы у меня были какие-то документальные свидетельства, и я был бы рад передать их вам, «Рупору», на условиях, что они будут использоваться только для освещения нападения на этот лагерь.

– Откуда взялась эта информация? – спросил Лиам, с подозрением прищурившись.

– Из надежного источника, – повторил Коул.

Его брат закатил глаза, но вот Элис… Коул правильно просчитал, что ей сказать. Она выглядела как кошка, которая заметила мышь, крадущуюся вдоль половицы. Она хотела сделать об этом репортаж, она не собиралась рисковать, что кто-то другой получит информацию раньше нее.

– Ладно, тогда так, – начала Элис. – Мы пошлем пять команд на станции водоснабжения, а ты можешь взять небольшую группу, чтобы разобраться с этим лагерем. Нащелкать фотографий.

– Мне нужен только один человек, – сказал он, взглянув на меня.

– Я пойду, – вмешался Лиам. Я даже не успела ответить. Он стиснул зубы, ожидая услышать от брата отказ. Коул скрестил руки на груди и коротко взглянул в мою сторону, ожидая, что я брошу ему спасательный круг.

Он не хочет, чтобы Лиам пошел. И это не имело никакого отношения к тому, может Лиам позаботиться о себе или нет, доверяет ли он ему. Теперь я это видела.

– Думаю, я все-таки хотела бы пойти, – проговорила я. – Мне кажется…

– Он сказал, что двоих будет достаточно, – подчеркнул Лиам, повернувшись к своему брату. – Или ты считаешь, что я все испорчу в этой твоей чудесной маленькой миссии?

Коул фыркнул, и его губы искривились в горестной улыбке.

– Ладно, договорились. Теперь… кто-нибудь, расскажите, что у нас с машинами. Сколько у нас сейчас бензина?

Доктор Грей снова села на стул, уставившись на свои руки, а сенатор Круз принялась ее о чем-то спрашивать. Собрание подошло к своему естественному завершению: были сформированы пять команд, которым предстояло отправиться на станции водоснабжения, а Элис взяла руководство операцией на себя, распределив их по штатам и выбрав, с какой пойдет она сама.

Я не стала слушать холодный разговор между Коулом и Лиамом. Мне что-то кричал Толстяк, но я вернулась на Ранчо и отправилась прямиком в пустующий компьютерный зал. Я снова села за компьютер Нико и включила новостной канал.

– …конечно, это ужасно, если это правда, и президенту предстоит многое объяснить…

Последний выпуск новостей еще был в эфире; остальные каналы отключались, один за другим. Просматривалась четкая схема: новостной канал показывал интервью с детьми, и когда беседа ведущих и экспертов опасно приближалась к выводу о том, что это настоящий лагерь, трансляция отключалась. Похоже, эта станция избежала цензуры, выставляя гостя-комментатора как «адвоката дьявола», а не так называемого эксперта.

– …Но что, если этих детей подучили и это уловка, чтобы добиться внимания или, наоборот, очернить лагеря в глазах родителей? Если этих детей исключили из реабилитационной программы, разве их жизнь не в опасности? Мы должны сфокусироваться на том, чтобы вернуть их обратно в лагерь, пока не стало слишком поздно.

Ведущий программы изогнул свои седые кустистые брови и сказал низким проникновенным голосом:

– Вы посмотрели сами интервью? Дети утверждают, что никакой программы нет. Прошло уже почти десять лет, и о поисках лекарства почти ничего не слышно, так что я склонен согласиться. Не думаю, что эти дети рискнули бы раскрыть свои личности без…