ним и ловил, не давая коснуться влажных после мытья досок. И в какой-то момент Ян снова отдал Системе приказ «тепло», в этот момент Пол подкинул самолётик, и…

– А где он? – растерянно спросил Пол, останавливаясь. Потому что только что он видел взлетающий к потолку самолётик, а теперь – самолётика не было.

– Чего? – не понял Ян.

– Самолёт пропал, – тихо произнес Пол. – Я его кинул, и он пропал.

– Так, – Ян нахмурился. – Давай искать.

– Чего искать-то, говорю, он пропал, у нас что-то получилось!

– С какой радости оно вдруг получилось? – резонно возразил Ян. – Ты даже не пробовал, просто так кидал.

Зал освещался сейчас лишь тусклой лампочкой, висящей у входа – физрук, уходя, оставил только аварийное освещение, свет на потолке он, уходя, выключил, из соображений экономии электричества. Пол заскочил в каптерку, щелкнул рубильником – лампы под потолком загорелись.

– Давай искать, – предложил он с вызовом. – Ну?

Ян оглядел зал – пусто, лишь в углу свалены в кучу старые гимнастические маты, да притулился рядом с ними давно охромевший «конь», которым не пользовались по причине того, что он от старости просто разваливался.

– Может, в маты залетел? – предположил Ян.

– Идём, посмотрим, – пожал плечами Пол.

Посмотрели. Даже растащили маты в стороны – вдруг самолётик завалился между ними? Нет, ничего там не было. На всякий случай проверили подоконники, и даже заглянули в простенок между каптёркой и стойкой для мячей. Самолётика не было.

– Выключай свет, – скомандовал Ян. – Значит, что-то у нас получилось. Давай теперь думать, как оно получилось. Что ты делал?

– Ты же видел. Просто кидал самолётик. А ты?

Ян нахмурился.

– Я думал Систему, – медленно ответил он. – Думал, что надо согреть зал, чтобы полы высохли. И смотрел на неё, включал, считай. А ты в это время, значит… погоди. Мы с тобой ведь до этого никогда не делали одновременно и то, и другое, так?

– Так, – кивнул Пол. – Думаешь…

– Ага. Проверим? – Ян оглянулся. – Кажется, в каптерке была какая-то бумага.

* * *

До возвращения физрука они успели отправить Амриту шесть самолетов, три пробных, и три – с инструкцией, как их запускать. Ответа, разумеется, не было, и братьев сейчас больше всего занимали два вопроса. Первый – найдет ли Амрит их послания, и второй – как получить ответ? Раньше самолетики прилетали на взлётное поле, а что будет сейчас?

– Слушай, а давай спросим об этом у Системы? – предложил Пол.

– Это как? – не понял Ян.

Из спортзала они ушли – пьяный физрук завалился спать в каптёрке, поэтому оставаться дальше в зале было уже нельзя – и сейчас стояли в коридоре второго этажа, пора было идти спать.

– Ну… я вот думаю… – несмело начал Пол. – Сперва вызываем Систему, так? Потом… как бы держим её в голове, и думаем про вопрос.

– Раньше мы так не делали, – напомнил Ян.

– Раньше мы вообще думали, что Система только для ветра годится, – напомнил Пол. – Но ведь это не так.

– Ну да, в этом ты прав. Хорошо, попробуем, – согласился Ян. – Только это уже завтра. А то у меня голова разболелась что-то. Видимо, перестарался.

– Да, долго ковырялись, – покивал Пол. – Ладно, пойдём ложиться. Завтра решим.

* * *

В процессе обдумывания решения они нашли ещё один вопрос, и почти сразу получили ответ на него. Вопрос этот был принципиально важный: ведь братья пользовались Системой для запуска самолёта вдвоём, а Амрит был один, и как же он сумеет одновременно и думать Систему, и запускать? Оказалось, что можно такие вещи делать и одному. Да, сложнее, чем вдвоем, но после нескольких попыток и Пол, и Ян приспособились, и тут же написали и отправили Амриту ещё одну инструкцию о том, как отправлять ответы. Открытым, таким образом, оставался только один вопрос: место. Если Амрит получил самолеты, и написал ответы, где они могут быть?

– И где оказываются наши самолёты, – добавил Ян, когда они проговорили всё вышесказанное. – Интересно, они в то же место прилетают, или уже прямо к нему? И вдруг он нам пишет, а его самолёты попадают…

– В сугробы на поле, – вздохнул Пол. – Хотя там снег сдувает местами.

– Нам от этого не легче, – заметил Ян. – Мы сейчас всё равно туда попасть не сможем.

Да, дорога к аэродрому была сейчас засыпана снегом уж по пояс, и пройти туда в хилой детдомовской одежде не представлялось возможным. Зимой воспитанники Масловки оказывались, по сути, заперты в детдоме до весны – в Морозново можно добраться только на автобусе, за пять копеек, пешком – слишком велик риск основательно промерзнуть, а других способов просто не существует, поэтому приходится сидеть при детдоме, и выходить погулять не дальше заметенного снегом футбольного поля. Вроде бы в подвале, в кладовой, были старые лыжи, на которых полагалось когда-то кататься, но завхоз лыжами не занимался, по понятным причинам. Возни много. И смолить надо, и натирать пастами по морозу, и крепления ставить, и ботинки лыжные смазывать, и пластинки к ним приклёпывать… обойдутся мальчишки, побегают в спортзале, и хватит с них. В общем, получать ответы придется в детдоме, и только в детдоме, других вариантов просто не существует. Значит, нужно думать дальше.

В раздумьях и неудачных попытках прошли ещё две недели, и, наконец, уже в преддверии наступления Нового года, ответ нашелся, причем неожиданный и на удивление простой – странно, что они не догадались о нём раньше. Это было на поверхности, рядом, просто они, как водится, долго смотрели не в ту сторону.

* * *

Снова день выдался морозным, морозным и снежным, и снова была репетиция у мальков, причем уже вроде бы как генеральная, потому что на неё явился и Фрол, и географичка с выводком, и трудовик, и почти трезвый физрук, и даже док с математичкой. Малькам пробно раздали белые парадные рубашки (которые потом, на выходе из зала, собрали обратно, разумеется), красиво поставили их рядами на сцене, Леокадия села за раздолбанное фортепиано, предварительно сняв с него замок (да, к крышке фортепьяно были приделаны петли, украшенные в обычные дни ржавым