Группа Согрина отдыхала в предоставленном помещении на цокольном этаже. Много часов отдыхала. Устала отдыхать. И только тогда, когда отдых стал невыносимым, вернулся генерал. Привел с собой полковника югославской армии. Представил:

– Полковник Раткович. Знакомьтесь. Поступаете пока в его непосредственное подчинение.

Раткович посадил группу в старую «Татру» с армейскими номерами, и через три часа, уже глубокой ночью, они приехали на окраину городка, где на территории бывшей туристической базы, за бетонным забором, базировалась «Команда теней». Ратковича здесь знали. Дежурный доложил обстановку. Полковник потребовал связи с капитаном.

– Славко, – сказал он в трубку. – Я на твоей базе. Тебе пополнение доставил.

– Какое еще пополнение... Мне бы сейчас сюда всех «теней» перебросить. Людей не хватает.

– Это уже решай с новыми членами «Команды». Передаю трубку.

– Доложите обстановку, капитан... – сурово, меняя голос, сказал Согрин.

Макаров недоуменно помолчал.

– Кто это? – спросил наконец.

– Как легко забываются старые друзья...

– Ни себе хрена! Командир?

– Узнал-таки... И на том спасибо. Мы втроем прибыли в твое распоряжение. Когда встретимся?

– Я готов хоть сейчас. Если Мате даст вертолет, вылетайте немедленно. Мне очень не хватает людей. Будет, похоже, хорошая мясорубка.

Сохно развернул плечи. Ему не терпелось взять в руки оружие.

* * *

Макаров догнал своих, когда они уже объединились с группой Юрьева. В итоге их собралось двадцать два человека. Быстро перестроили связь на одну волну и тут же двинулись опять напрямик, через горы, к туристической базе – единственному месту, куда по этой дороге могли проследовать автомобили с боевиками.

Здесь горы были уже на уровне тысячи – полутора тысяч метров. Растительности стало еще меньше. Передвигаться стало труднее. В середине пути позвонил Раткович и согласовал место посадки вертолетов.

Вообще этот полет казался предприятием рискованным. Ночное небо принадлежало натовским самолетам. Их гул время от времени доносился издалека. Единственное, что утешало, – эти районы Косова считаются контролируемыми сепаратистами. Здесь не бомбят. Следовательно, и за воздухом здесь следят не так пристально. К тому же вертолеты будут лететь над землей, высоко не поднимаясь. И тем не менее душа у Славы болела. Вся «команда» на время полета ставится под угрозу уничтожения.

Он отправил два человека назад, к предполагаемому месту высадки отряда, обговорил варианты движения, а сам с остальными двинулся дальше.

К месту они вышли вовремя, чтобы все увидеть. Туристическая база располагалась на голом плато. Раньше здесь стояли кварталы палаток, как в военном городке, сейчас только сиротливый двухэтажный домик смотрел на окружающее выбитыми окнами. Машины сепаратисты оставили внизу, на подъезде. Сами поднялись выше. Времени не теряли. Разделились на три отряда. Первый, самый большой – в сто человек, широкой маршевой колонной двинулся туристской тропой в сторону границы с Македонией. Теперь не было сомнения, какой объект их интересует. Только удивляло, что албанцы решились на такой рискованный шаг. Американская часть, пусть и малочисленная. А ведь они американцам в рот заглядывают. Надеются на поддержку, на поставки вооружений. Или албанцы сами уже оценили силу психотронного оружия? И решились на риск, чтобы завладеть им? Возможно. А возможно, что кто-то подтолкнул их к такому поступку. И действуют отряды, не согласовав операцию со своим командованием. Да, впрочем, они далеко не всегда согласовывают. Они ведут партизанскую войну. Каждый на свой страх и риск.

Оставшиеся на плато разделились на две части. И выступили по другим тропам в разные стороны. В каждую сторону по тридцать человек в боевое охранение вдоль границы. Очень, надо сказать, мощное охранение. Значит, весьма и весьма дорожат тем, что надеются добыть. Макаров поспорить готов был, что, подвернись сейчас здесь какая-то другая албанская группа, ее близко бы не подпустили. Своих бы перебили, но не подпустили.

Внизу, около машин, остались только водители. Слава послал Юрьева с двумя тройками «успокоить» их и заминировать на всякий случай сами машины. После выполнения занять прежнюю позицию и наблюдать, отсекая возможный заход противника в тыл. А сам с оставшимися двинулся вправо, ближе к Албании. Там группа сепаратистов должна быть менее насторожена – близость этнической родины расслабляет. И все-таки – тридцать человек против их четырнадцати оставшихся – это с большой натяжкой можно назвать паритетом.

Слава наблюдал в бинокль, как командир албанцев дает задание рассредоточиться в одну линию. По три человека. Они работают тройками, как и «тени». В этом нет ничего удивительного. Опыт войны давно научил, что троим удобнее всего контролировать сектор продвижения. К тому же, если одного ранят, двое в состоянии его вытащить из-под огня достаточно быстро.

– Разделись по тройкам! – дал и Слава команду своим. – С двух сторон по направлению к центру. Вперед.

Рядом с ним, как всегда, остался только Хаймлет. Они молча наблюдали за передвижением «теней».

Бинокль с ПНВ был и у командира отряда албанцев. Чуть светящийся зеленым цветом ободок окуляра выдавал его. Слава знал, что и его самого такой же ободок выдает. Но смотреть все же надо было. И в первую очередь за командиром. Чтобы он раньше времени не заметил противника. Но тот, похоже, прекрасно уяснил свою задачу – контролировать правый фланг плато. И предположить не мог, что напасть могут сзади. Но все же, вдруг да решит в сторону глянуть. Командира следовало обезвредить. А заодно и еще двух человек, занявших позицию по соседству с ним. Прямо напротив Макарова и эфиопа.

– Хай, не спишь?

– Нет, командир.

– Тогда – вперед. На нас с тобой трое. Будем стараться. С биноклем – мой.

Когда подкрадываешься к врагу, всегда хочется побыстрее оказаться рядом. Чуть ли не побежать хочется, так нетерпение трясет желанием ударить. Так и тянет автоматически двигаться, без пауз. Как когда-то учили в армии. Но потом переучивали в спецназе. Эти паузы необходимы. Они не только дают возможность замереть вовремя, если это понадобится. Они еще и предельно концентрируют внимание.

Пора! Согнутая левая нога далеко вперед, разгибается правая рука, поднимая тело, превращая его в распрямляющуюся пружину. И – бросок.

Слава упал сразу на двоих – ножом на командира с биноклем и коленом на позвоночник второму. Тот только успел набрать в грудь воздух, когда Слава захватил его подбородок освободившейся от ножа левой рукой и, заметив движение Хаймлета, перевернулся на спину, подставляя противника под удар эфиопа. Все кончилось почти без звука. Если кто и услышал шелест камня под спиной переворачивающегося Славы, то едва ли обратит на него внимание, посчитав, что просто переступил с ноги на ногу сосед рядом.

Теперь командирский бинокль безопасен. Сепаратистов в отряде осталось только двадцать семь.