На протяжении всего рассматриваемого периода мы сталкиваемся с тем, что формирование городских органов власти и состава высших служащих происходило не путем подлинных выборов, а, по сути, путем кооптации. Более того, наблюдается сосредоточение в одних руках нескольких важнейших постов (от 3 до 9 последовательно, 3–4 одновременно) на протяжении длительного времени при постепенном снижении в XV–XVI вв. престижа должностей административно-полицейского характера и, напротив, возрастание интереса, особенно у олдерменов XVI столетия, к финансово-хозяйственным должностям.

Можем констатировать рост числа олдерменов, избиравшихся главой лондонского муниципалитета на протяжении XIV–XVI вв. Но при этом отмечается определенное снижение степени концентрации этой важнейшей должности в XV–XVI вв. по сравнению с XIV столетием. Хотя должность мэра оставалась исключительно привилегией олдерменов, лишь очень немногие из них в XV–XVI вв. избирались на нее дважды, не говоря уже о четырех или девяти возможностях переизбрания, встречавшихся в XIV в. Это могло быть связано с более пристальным вниманием королевской власти к соблюдению избирательных процедур в Лондоне, а, возможно, и с изменением позиции самих олдерменов в отношении степени и уровня своего участия во властных структурах в условиях расширения масштабов их коммерческой деятельности.

Обращает на себя внимание заметный рост интереса олдерменов к должности шерифа на протяжении всего рассматриваемого периода. Причем в XVI в. лондонские олдермены становились шерифами не только столицы и графства Миддлсекс, но и ряда других английских графств. Эти факты могут свидетельствовать, на наш взгляд, как о возрастании могущества и значимости столичных олдерменов, так и об укреплении сотрудничества представителей купеческой верхушки Лондона и королевской власти, чьи интересы в графствах, в первую очередь, должны были защищать шерифы, в том числе из олдерменской среды.

Следует сказать еще об одной характерной черте элитарно-олигархической власти Лондона, а именно о связи олдерменов, ее олицетворявших, с государственной, королевской властью. Необходимо напомнить, что важнейшие городские должности одновременно рассматривались и как королевские: мэр не только возглавлял лондонский муниципалитет, но был и королевским чиновником. В еще большей мере сказанное относится к шерифам, в деятельности которых служба королю должна была выступать в качестве приоритетной.

Лондонские олдермены занимали должности и непосредственно на королевской службе, а также принимали активное участие в субсидировании короны, став, примерно, с середины XIV в. ее главными кредиторами. Однако необходимо иметь в виду противоречивый характер взаимоотношений богатейшей и влиятельной городской верхушки с королевской властью.

Власть, осуществлявшуюся представителями лондонской олдерменской группы на протяжении XIV–XVI вв., можно, на наш взгляд, характеризовать как элитарно-олигархическую. Отмечается, как правило, пожизненное пребывание олдерменов в должности. Нарушить данный принцип, согласно законодательству, могли лишь исключительные обстоятельства, связанные с неподобающим поведением олдерменов, невыполнением или превышением ими своих должностных обязанностей. Хотя необходимо заметить, что иногда возникала иная ситуация, когда некоторые олдермены сами отказывались от должности, даже идя на выплаты солидных, в несколько сот фунтов, штрафов. Служба в муниципалитете, по всей видимости, требовала слишком много времени и материальных затрат, что негативно сказывалось на деловой сфере деятельности определенной группы олдерменов, отдававших предпочтение коммерции во всех ее проявлениях, приносившей немалые дивиденды. Наиболее отчетливо это проявилось в XVI в. в связи с расширением и усложнением торговли и финансовых операций богатейших лондонских купцов. Однако нельзя говорить об отказе олдерменов от должности как о сложившейся практике — речь идет лишь об отдельных случаях.

Значимым фактором сплочения и консолидации правящей элиты Лондона, придания ей необходимой устойчивости и закрепления ее корпоративной замкнутости было заключение браков между представителями олдерменских фамилий, чему придавалось очень важное значение и к чему относились со всей ответственностью. Фактически принцип пожизненного пребывания в должности, присущий олдерменам, перерастал в пожизненно-наследственный, обеспечивая представителям определенных олдерменских семей постоянное участие во властных структурах Лондона. Необходимо признать, что характер источников, которыми мы располагаем, не позволяет достоверно определить точное количество таких семейств. По-видимому, речь может идти о 20–30 фамилиях, имевших многоплановые и разветвленные узы родства и свойства

В олдерменской среде отчетливо прорисовываются деловые связи между правящими фамилиями в сфере торговли, финансово-кредитных операций, инвестирования средств в недвижимость и ее коммерческом использовании. Семейная солидарность представляется важнейшим инструментом реализации политического и экономического господства городской элиты.

Замкнутость олдерменской общности XIV–XVI вв. не была абсолютной. Ее состав постоянно пополнялся за счет выходцев из самых разных социальных слоев и общностей. Среди них — лондонские купцы и купцы из различных городов и городков Англии, обладавшие немалыми денежными ресурсами и хорошей репутацией в деловой, купеческой, среде. А также, как правило, младшие сыновья из дворянских фамилий джентри самых разных графств Англии, стремившиеся обеспечить свою жизнь благодаря непосредственному вовлечению в торговлю, которая, по меньшей мере, с XIV в. была хорошо известной им сферой деятельности.

Широкий и систематический приток свежих сил из графств и провинциальных английских городов, надо полагать, положительно сказывался на качественных характеристиках олдерменской общности Лондона. Происходило значительное и более или менее постоянное обновление ее состава за счет энергичных и предприимчивых социальных элементов, стремившихся добиться успеха, карьерного роста, полагаясь, прежде всего, на собственные силы, способности и возможности. Все это, безусловно, укрепляло экономическое могущество крупных лондонских купцов и межсословные взаимосвязи, а, в конечном счете, усиливало позиции олдерменов в городском сообществе и городских органах власти.

Одним из важнейших инструментов реализации характерной для деловых людей Лондона, в том числе олдерменской элиты, тенденции к диалогу с окружающим миром можно считать заключение брачных союзов с выходцами из иных социальных групп и слоев. Матримониальные интересы делового сообщества охватывали представителей купечества, как столичного, так и из провинциальных городов. Очевидно, что такие браки способствовали не только укреплению делового сотрудничества между английскими купцами, но и являлись одним из немногих средств для проникновения богатых и предприимчивых купцов в деловой мир и управленческую верхушку Лондона. Многие семьи деловых людей Лондона были связаны брачными узами с английскими дворянами разного уровня, как нетитулованными, составлявшими основу джентри, так и рыцарями и даже титулованным дворянством, аристократией. Это обстоятельство может свидетельствовать о существенном интересе немалой части коммерчески активных горожан к социально более престижному в условиях XIV–XVI вв. сообществу, о желании проникнуть в него посредством заключения брачных союзов, что соответствовало их социальным амбициям. И представители дворян нередко оказывались не прочь породниться с богатейшим и могущественным столичным купечеством из числа олдерменов. Важную роль в определении именно такого матримониального поведения дворян играла близость в рассматриваемый период хозяйственных и социально-политических позиций крупнейшего купечества и джентри, а также стремление ряда аристократов поправить свое финансовое положение.