– Ага, – поддакнула девушка, не очень-то много поняв из сказанного Хозяином леса. – Перед тем как мы вошли в твой лес, нас преследовала толпа каких-то страшных фанатиков. Они кричали, что мы повстречаемся с их злым божеством Даклакусом. Ты ничего об этом не знаешь от своего озера? Как мы можем повстречаться с богом? Я и короля-то ни одного ни разу не видела. А уж бога…

– Про это я не знаю совершенно ничего. Но повторюсь лишь, что ваши судьбы слишком тесно связаны с силами Мрака. У каждого из вас есть свое предназначение, которое неминуемо так или иначе должно повлиять на исход предстоящей схватки между Мраком и Светом.

– Будет война? Неужели нет никаких других вариантов будущего? – спросила Элейн, желая лишь удостовериться в том, что уже сама поняла, только верить не хотела.

– Других вариантов нет, – кивнул Лесничий. – Помни, Элейн Калагер: страх – это зло. Стоит тебе сделать один-единственный шаг, поддавшись страху и оступиться, отступить, – как неминуемо сети зла затянут тебя в пучины Мрака.

Лесничий чуть повернулся в сторону сидящей рядом с ним девушки, и ей показалось, что он внимательно вглядывается в нее своим пылающим зеленым светом взглядом. Она поплотнее укуталась в плащ, скорее ощущая нервный озноб, чем чувствуя холод. Ночь была на удивление теплой, несмотря на скорое начало зимы, и спать можно было, вовсе ничем не укрываясь. Даже ветер совершенно стих, уступив место полному штилю. Тишину, заполнившую все окружающее пространство, нарушал лишь едва слышимый шелест небольших волн, зарождающихся где-то в бездонной тьме ночи. Горр уже скрылся за кронами деревьев, предвещая выход своего брата Торра, а за ним следом и Ока Увара, но тьма еще не отступила, сопротивляясь приближающемуся благословенному свету.

– Если есть Чемпион Мрака, то должен быть и Чемпион Света? – спросила девушка. – Ты знаешь, кто он и где сейчас находится?

– Это мне неведомо. Может быть, Чемпион Света уже шагает по просторам Эпама. Но так же, как силы Мрака выбирают по самым отвратительным качествам своего Чемпиона, так и Денмис со своими братьями и сестрами благословил только самого благочестивого воина, – ответил Лесничий, поднимаясь на ноги. – А пока спи. Завтра вы выйдете из леса и продолжите свой путь. Мои слуги выведут вас к тропе, а уж по ней вы быстро выберетесь к нужной вам дороге.

Хозяин леса качнул ладонью, и сон густой пеленой обрушился на Элейн, заставляя ее завалиться навзничь, пеленая в свои мягкие, но крепкие узы. На берегу волшебного озера в сердце проклятого мрачного леса воцарился полный покой. Из-за кромки черных деревьев, растущих на противоположном берегу, выглянуло, озаряя своим живительным светом, Око бога природы и плодородия. Лесничий шевельнул пальцами – и из земли поползли ветви, превращаясь в густой кустарник и укрывая всех спящих от беспокоящих лучей поднимающегося солнца. Элейн же сквозь пелену дремы услышала слова, а может быть, это были лишь обрывки сна, продолжающего то приключение, в которое она так неожиданно попала, стремясь к дальним краям и сокровищам:

– Спи, Дитя Увара. Спи. Я буду ждать тебя, когда ты наконец обретешь себя. Так же, как тебя будет ждать Прародитель, чье Око восходит каждый день, давая жизнь всему в нашем мире.

– Невероятно, что ты смог победить эту тварь, – простонал Маерон Лар, усаживаясь прямо на землю и морщась от боли в сломанных ребрах.

– Невероятно, что ты остался жив, – ответил паладин, возлагая руки на избитое тело вора и залечивая раны.

– Все дело в кольце, – объяснил Маерон Лар, показывая сверкающий ободок, охватывающий его указательный палец левой руки. – Оно и спасло мне жизнь, и его сила даже чуток подлечила меня…

– Тебе повезло иметь такой артефакт, – перебил паладин, морщась от накатившей на него самого слабости. – Может, кольцо уже достаточно исцелило тебя и мне не стоит отдавать столько собственных сил для лечения?

– Чувствую я себя действительно намного лучше. Ты сотворил чудо! – приврал вор, на самом деле ощущая, что и на ноги встать пока не сумеет. – Надо собрать добычу.

Прайду совсем не нравилась перспектива тащить на себе и раненого товарища, и набитые сокровищами дракона сумки. Бросить что-то одно из этого он не мог – оставить раненого товарища, пусть даже и вора, не позволяла рыцарская честь, а бросить сумки – значило остаться без какой-либо награды за оказавшийся столь опасным и сложным поход.

– Мне кажется, что я вполне смогу идти сам, – обнадежил Маерон, прислушиваясь к своим ощущениям. – Ты только сумки собери и вытащи. А я не стану тебе обузой.

Чувства вора можно было понять – его раны оказались очень некстати. Впрочем, раны кстати не бывают. Но так или иначе, а его благосостояние теперь напрямую зависело от силы и выносливости паладина. Поэтому, даже опираясь о руку товарища, вор уменьшал размер своей награды за предприятие, в котором едва не отдал богам свою душу. Но капризная Армалия, богиня удачи, благоволила ворам – ведь выжил не кто-нибудь, а паладин, имеющий способности заживлять и лечить раны.

– Хорошо, – согласился Прайд, поднимаясь. – Ты еще немного полежи, чтобы набраться сил. А я пойду и постараюсь собрать в пару сумок только самое ценное.

– А ты уверен, что сумеешь это самое ценное отличить от безделушек? – поинтересовался Маерон.

– Нет, – честно ответил воин, пожав плечами. – Вот если бы пришлось выбирать клинки… Но я постараюсь.

– Постараешься? – переспросил вор, вдруг явно представив, как они приходят в какой-нибудь город, достаточно большой для того, чтобы сбыть часть сокровищ, и тут обнаруживают, что сумы набиты дешевыми побрякушками, цена которых – пара медяков за горсть в рыночный день. – Подожди, вдруг дракон, как ворона, тащил в свою сокровищницу любую яркую побрякушку. Ведь не все золото, что блестит.

Вор собрался с силами, решительно поднялся на ноги и слегка пошатнулся, морщась от накатившей боли.

– Можешь стоять? – спросил Прайд, готовый поддержать Маерона, если тот вздумает упасть.

– Мне уже значительно легче. Правда, тащить я вряд ли что-то сейчас смогу. Но помогу собрать сумки.

Они выбрались из дворца, в котором жил дракон, уже ночью. Вор, к своему удовольствию, не увидел в сокровищах дракона ничего, что можно было бы назвать безделушками, но тем не менее тщательно выбирал все, что отправлялось в мешки. И хоть сердце его кровью обливалось от безысходного осознания того, что несметные богатства придется оставить, но в том, что именно лучшую толику их они уносят с собой, Маерон не сомневался. Горр ярко светил на темном небе, и его серебристый свет струился, очерчивая сказочным сиянием контуры руин древнего города.

– От логова дракона мы немного отошли. Предлагаю отдохнуть, – заговорил Прайд, краем глаза все время наблюдавший за борющимся со слабостью и болью вором. – Можно остановиться на ночлег в одном из уцелевших домов. А то я после этого боя едва ноги волоку. Так могу и не дойти. Вон тот дом вроде выглядит совсем целым.