На Габриэля нахлынули образы. Он уже слышал об этом, сталкивался с жуткими изображениями в репортажах по телевизору.

– Калинин по происхождению русский. Блистательный анатом, который долгое время работал в очень известной медицинской академии Новосибирска, в Сибири, прежде чем перебрался в Польшу, с тем чтобы целиком посвятить себя исследованиям и продвижению своего уникального метода, не существующего нигде в мире. Здесь он создал частный институт пластификации. Именно с этого момента наш университет и два других местных заведения начали снабжать его телами для научных изысканий.

Сибирь, русские… Габриэлю трудно было сосредоточиться на том, что рассказывал профессор. Чудовищная мысль, словно кульминация всех его открытий, рождалась в его голове.

– Калинин совершил настоящую революцию в макроскопической[81] анатомии. Когда-то его намерения были чисто педагогическими и похвальными: он хотел сделать анатомические познания более доступными как для учащихся, так и для простых смертных. Как мы функционируем? Из чего мы состоим? Очень быстро под этим прикрытием Калинин собрал около тридцати освежеванных тел и организовал в Польше выставку, первую в своем роде. Это произошло прямо в канун двухтысячного года. Выставка стала событием, успех был оглушительный. Люди толпами приезжали со всей страны и даже из соседних стран, чтобы посмотреть на завораживающие скульптуры из человеческих тел. Ввиду такого интереса эти «пластинаты», как он их называет, покинули пластинариум и демонстрировались повсюду, от Токио до Сан-Франциско, под названием «Inside Body»…[82] Они вызвали множество споров и ожесточенную критику, и это, безусловно, только поспособствовало тому, что в две тысячи третьем передвижная выставка стала самой популярной в мире.

Габриэль представил себе посетителей, восторгающихся трупами, которых лишили самого интимного, отняв к тому же право покоиться в мире. Анонимы, которые жили и дышали, были в конечном счете на веки вечные выставлены на всеобщее обозрение, голые, освежеванные, нарезанные на куски. Он снова подумал о Жюли, о Матильде. Эти мысли были невыносимы.

– Он продолжает?.. – бросил Габриэль, разглядывая свои раскрытые дрожащие ладони. – Этот его музей, свежевание, он и сегодня продолжает?

Профессор кивнул:

– На сегодняшний день его творения увидели более двадцати пяти миллионов человек. Притягательность пересиливает страх перед трупами. Калинин постоянно прикрывается собственными многочисленными академическими титулами и анатомическими традициями Возрождения, чтобы оправдать свою крайне спорную деятельность. Леонардо да Винчи, Везалий… Препарирование трупа всегда существовало и считалось важнейшим этапом обучения специалистов. Калинин, дабы оградить себя от всякой полемики, даже привлек медиков, которые проводят учебные занятия в его пластинариуме, заведении, где имеются и конференц-залы, и выставочные пространства, и помещения, оборудованные для вскрытия тел. У него также есть свой сайт в Интернете, на котором он продает пластинированные анатомические части – органы, мускулы, кости – более чем четыремстам лабораториям и университетам для «обучения и подготовки подрастающей смены». Некоторые из предметов его производства находятся даже здесь, в наших классах. Что до количества освежеванных, основная часть которых постоянно находится в пластинариуме, их больше четырехсот, из которых около сотни животных…

Четыреста… Габриэль не мог выдавить ни слова.

– Но дураков нет, – обронил профессор. – Понятно, что за видимостью ученого скрывается художник, который жаждет добиться признания и оставить свой след. У каждой «скульптуры» имеется своя пояснительная табличка и название, дата создания и подпись Калинина. Такой способ презентации вписывается в традицию истории искусств, он позволяет отличить одно произведение от другого, но ничего научного тут нет. Калинин в конечном счете создал новую форму экстремального искусства. Ему нравится фигурировать то в одном скандале, то в другом. На сегодняшний день он достиг несравненных высот в трансгрессии и профанации. Он даже придумал парные пластинаты, имитирующие половой акт, беременных женщин… И он выплачивает пожизненную ренту польскому баскетболисту ростом в два метра сорок восемь сантиметров, пораженному серьезной болезнью, в обмен на его будущий труп. Напрасно Церковь пыталась несколько раз возбудить против него дело, не существует никаких четко обозначенных юридических инструментов.

Адамович тяжело вздохнул:

– Если бы Калинин предлагал публике просто тела в гробах, ни у кого не возникло бы желания пойти посмотреть. Но, назвав их произведениями искусства, он привлекает толпы. Люди разглядывают анатомию, как смотрели бы на жестокую картину. Разве искусство не является воплощением живого в неодушевленном? Некоторые из результатов его «творчества», если можно так выразиться, напоминают творения Сальваторе Дали, Микеланджело, Йозефа Бойса, горячим поклонником которых Калинин является.

– И вы все равно продолжаете снабжать его тем, что он рассматривает как исходный материал, как сырье…

– Не я. Я всего лишь профессор, не всегда согласный с действиями своей дирекции, особенно в данном случае. И могу вам сказать, что идут жаркие споры, даже на нашем факультете. Но ни для кого не секрет, что здесь задействованы большие деньги. Кроме того, доноры, которых мы ему поставляем, еще при жизни подписали свое согласие на то, чтобы их будущий труп был использован в таких целях. Это может показаться странным, но для некоторых оказаться в музее, пройдя через руки Калинина, является альтернативой разложения, способом существовать вечно… Некоторые профессора даже в шутку говорят, что те, кто завещает свои тела пластинариуму, получают пожизненный бесплатный входной билет.

Он замолчал, как будто его жесткий диск внезапно засбоил, и повернулся к Габриэлю:

– Ваша очередь рассказывать.

Габриэль расширенными зрачками смотрел в землю, уйдя в свои мысли. Он снова видел два тела, подвешенные на лебедку и погруженные в кислоту, чтобы полностью исчезнуть с лица земли. Эти трупы, которые Калинин купил здесь, в анатомической лаборатории, чтобы иметь возможность официально их освежевать…

Чего он так и не сделал.

– Его интересовало только получение сертификатов, – пробормотал он сквозь зубы.

– Что, простите?

Габриэль встал и на мгновение повернулся лицом к собеседнику, оставшемуся сидеть на скамейке:

– Спасибо.

Прежде чем медик успел хоть как-то отреагировать, Габриэль быстрым шагом пошел прочь, втянув голову в плечи. Он миновал толпу студентов, свернул за ограду и исчез на улице. Если польские копы в ближайшее время начнут задавать вопросы, вполне вероятно, что Стефан Адамович расскажет им о французе, описать которого невозможно из-за его распухшего лица. Он объяснит, что этот странный человек искал информацию о двух телах, К417 и К442, и показал жуткие фотографии, в том числе растворенной плоти. Следователи попытаются понять, что двигало иностранцем. Разумеется, они отправятся в пластинариум, обнаружат по всем правилам составленные сертификаты, выданные медицинским факультетом Белостока, и попросят показать соответствующие освежеванные тела. И те будут предъявлены. Копы ничего не поймут. Потому что истина выходит за пределы всего, что может вообразить нормально устроенный мозг.