– «Маруськи» – это хорошо. У нас, кстати, со «шнапсом» пока небольшая напряженка. Бражку поставили совсем недавно, спасибо за то командующему, который накатил мешок сахара, но она еще до конца не выбродила. Духан сейчас около виллы стоит – капитальный. А насчет того, что пожрать, можешь не беспокоиться. Несколько дней тому назад мужики из Бригады нам свиную ляжку презентовали. Вот и изгаляемся теперь по полной программе, пока мяса навалом. Специально на ночь свой движок запускали, чтобы хорошенько его проморозить. А то с нашим общим электричеством, которое то потухнет, то погаснет, оно бы уже на следующий день протухло.

Пока добирались до городка, говорили о чем угодно, но только не о делах. Михалыч рассказал о том, что творится в Союзе, какие новые веяния происходят в нашем родном министерстве и как все это может отразиться на нашей дальнейшей судьбе. Он подробно описал, как накануне Международного женского дня сподобился в своем Курске пойти за водкой в ближайший магазин и как там едва не пострадал в драке, которую затеяли стоящие в очереди люди. До чего народ дошел, за бутылку водки готовы друг другу глотки перегрызть. И все этот пресловутый «сухой закон», что «Горбач» ввел в стране. Милое дело Афган, ни тебе очередей, ни тебе дефицита спиртных напитков. Всего навалом. Плати пайсу и забирай, сколько сможешь унести с собой. Главное, не спиться окончательно.

Уже когда подъезжали к городку, в нашу «таблетку» едва не врезался ехавший навстречу БТР с сидящими на нем советскими военнослужащими. Я успел только заметить, что на броне лежал человек с перебинтованной головой. Наверняка опять на «Черной площади» был бой с «духами», и теперь этого раненого солдата, а может быть и офицера, срочно доставляли в госпиталь.

Михалыч горько ухмыльнувшись, заметил:

– Ну, вот я и в Кандагаре.

* * *

А вечером были посиделки в «ленинской комнате», и Михалыч рассказывал о том, что новенького слышно в Кабуле о нашей дальнейшей судьбе.

Незадолго до его возвращения в Кандагар в Ташкенте произошла встреча руководства СССР и Афганистана. Наджибулла, выступавший в качестве законно избранного Президента Республики Афганистан, с первых минут встречи начал клянчить у Горбачева увеличения поставок вооружения и боеприпасов. Мотивировал он это тем, что после ухода из Афганистана советских воинских подразделений основная нагрузка по обеспечению порядка в стране ляжет на плечи афганских силовых структур. На той встрече от советской стороны присутствовал генерал Варенников, который заявил, что такая поставка вооружений осуществлена в достаточной мере и, кроме этого, уходящие из Афганистана советские войска основную часть хранящихся там боеприпасов и вооружения оставят афганским коллегам. Так что на сей счет рафик президент может не беспокоиться. Генерал привел в качестве примера сведения о первых шести полках, что будут выведены из Афганистана в середине мая. Практически все боеприпасы и часть вооружения командование этих подразделений передало по акту афганским военным, и возвращаться на Родину они будут налегке.

Видя, что с этим вопросом ничего не светит, Наджиб зашел с другой стороны. На этот раз он попросил оставить в Афганистане хотя бы минимальное количество советников силовых структур, которые могли бы и дальше передавать свой опыт афганцам. Но и эта просьба была вежливо отклонена. Наджибу мягко намекнули, что за почти десятилетний срок советники силовых структур СССР обучили и натаскали достаточное количество афганских специалистов, чтобы об этой проблеме не думать вообще. Правильно ли эти специалисты используются на местах, это уже второй вопрос, который в компетенцию представителей советского государства не входит.

Наджиб попытался было сказать что-то в свое оправдание, но Варенников с присущей ему прямотой задал единственный вопрос – насчет того, смогут ли афганские власти гарантировать безопасное пребывание в их стране советских советников. Наджиб стопроцентных гарантий дать не мог, поскольку ручаться за весь свой народ он не имел морального права. А коли так, то вопрос об оставлении советников в Афганистане после ухода оттуда советского военного контингента снялся сам по себе.

После выступления с обзорной информацией Михалыч сообщил присутствующим две новости. Одна, как и водится в таких случаях, была хорошей, а вторая не совсем. Наконец-то наше кабульское начальство разродилось со сроками вывода советнического аппарата из Кандагара. Это весьма приятное для нас мероприятие было запланировано на первую половину предстоящего лета, а точнее сказать, на конец июня. Вторая новость сразу же повергла в уныние двух переводчиков – майских дембелей. Срок их командировки продлевался на неопределенное время, но, скорее всего, они уедут из Кандагара вместе со всеми, а стало быть, перехаживать им придется не меньше полутора месяцев. Михалыч утешил их тем, что денег за «сверхурочную» работу им вполне хватит на то, чтобы прикупить побольше бакшишей.

Тот вечер мы провели весело и насмеялись до упада, слушая совершенно свежие анекдоты, привезенные Михалычем из Союза. А он, видно, изрядно изголодавшись за отпуск по картежной игре, рьяно засел за расписывание «кинга». Мы, естественно, составили ему компанию, в связи с чем спать улеглись далеко за полночь.

Все последующие дни Михалыч только и делал, что мотался вместе со мной по всему городу, принимая беспокойное царандоевское хозяйство. Хотя слово «принимал» в этом случае не совсем уместно, поскольку он все эти царандоевские посты и строевые подразделения знал не хуже меня еще в бытность работы советником по безопасности. Но формальность надо было соблюсти, а заодно представить всем руководителям новоиспеченного старшего советника.

Единственное, куда мы так и не поехали, да у нас и не было на то никакого желания, так это на посты второго пояса обороны. Там дела обстояли совсем плохо. Машин для доставки туда боеприпасов и продуктов питания в царандое практически не осталось. Все, что до этого имелось в резерве, было подорвано или сожжено «духами» на подъездах к тем постам. Зачастую вместе с перевозимым грузом. Максимум, что могло себе позволить царандоевское начальство, так это доставлять груз до четвертого поста, а потом сарбозы перетаскивали его на дальние посты. Тяжелая и весьма опасная работа, поскольку «духовские» снайпера объявили охоту, в буквальном смысле этого слова, на каждого военнослужащего. Вывезти трупы убитых солдат тоже не было никакой возможности, и их хоронили там же, рядом с постами. Психологический климат среди личного состава был на гране срыва. Многие военнослужащие, поддавшись агитации со стороны «духов», самовольно покидали посты и исчезали в «зеленке». Что с ними было потом, никто толком не знал, но, судя по всему, их дальнейшая жизнь была весьма недолгой. Если «духи» их оставляли в живых, то это вовсе не означало, что они тем самым получали от них сохранную грамоту от шуравийских бомб и снарядов. Тем, кто намеревался просто дезертировать и уехать к себе домой, сначала нужно было умудриться выскочить из «зеленки», не подорвавшись на противопехотных минах, коих там было немерено. Кого-то чуть позже вылавливали в городе или на многочисленных блокпостах на дорогах, и они на долгие годы становились узниками Мабаса.