насколько несчастной снова стала, после того, как подписала его.

— Скайлар, — Киллиан пересек комнату, потянувшись ко мне, но я удержала его. Он был недоволен, но остановился. — На этот раз все будет по-другому.

— Нет. — Я покачала головой. — Разве ты не видишь? Слишком поздно, Киллиан. Я там, и если выпущу этот альбом, я останусь там. Твоя команда может взять на себя управление моими социальными сетями и избавить меня от этого давления, но это не скроет тот факт, что за моими решениями и выбором по-прежнему будут следить и оценивать. Беспокойство, которое это вызывает, всегда будет делать меня несчастной. Я люблю выступать и люблю писать музыку, но это сопровождается таким дерьмом, что я… — Я судорожно вздохнула. — Один альбом. Мне нужно пройти через продвижение только одного альбома. И тогда я закончу. — Наши глаза встретились, его были полны недоверия и гнева, мои — горя. — Я отказываюсь от славы. Это единственное, что может сделать меня счастливой.

— Не я? — прошептал он.

— Я люблю тебя. — Слезы потекли по моим щекам. — И всегда буду любить тебя. Я хочу, чтобы у тебя было все, о чем ты мечтал. — Я обвела рукой комнату, показывая эмблему лейбла. — Но мне нужно быть с тем, кто хочет, чтобы у меня тоже было то, о чем мечтаю. Это всегда будет между нами, и со временем я буду обижаться на тебя. Я знаю. Я уже бывала там раньше. И я не хочу этого с тобой.

Слезы заблестели в глазах Киллиана и он, спотыкаясь, направился ко мне. Такое проявление эмоций почти поставило меня на колени.

— Ты не думаешь, что я бы изменил это, если бы мог? Тебе не кажется, что я чертовски ненавижу себя за то, что поставил тебя в такое положение? — Он схватил меня за плечи, притягивая к себе. — Прости меня, — взмолился он, — и мы запишем этот альбом, а потом все закончится, и ты сможешь жить так, как хочешь. Со мной.

— Не надо. — Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня. — Киллиан, пожалуйста.

— Я люблю тебя. — Он прижался своим лбом к моему, его голос дрожал. — Я не могу потерять тебя. Я не знаю, что со мной будет, если я потеряю тебя.

Я заплакала еще сильнее.

— Киллиан.

— Пожалуйста, — выдавил он.

Я не могла этого вынести. Его мольба была подобна тискам, сжимающимся вокруг моей груди, боль была такой сильной.

— Я должна идти.

Я оттолкнула Киллиана и выбежала из кабинета, не в силах видеть еще и его разбитое сердце к моему собственному. Он ослабит мою решимость. Я знала, что он так и сделает. И дело было в том, что сначала мы могли казаться нормальными, но я знала, что так же, как это было с Мики, со временем наши чувства из-за обид станут ядовитыми. Знание того, что я любила Киллиана больше, чем он любил меня, превратило бы меня в комок неуверенности. Я этого не заслужила.

К счастью, я никого не встретила в коридоре и, пригнув голову, пронеслась через приемную к лифту.

Но я не смогла скрыть свое заплаканное лицо от Рика и Ангуса, когда вышла в главный холл здания. Ангус шагнул вперед и натянул капюшон моего пальто.

— Пригни голову, — ласково пробормотал он. — Не показывай им этого.

Я вздрогнула, осознав, что пресса достала меня и здесь, на лейбле.

Да, у них был отличный день.

Пока я пыталась стереть из памяти обезумевшее выражение лица Киллиана, меня окружили папарацци.

— Скайлар, ты снова занимаешься музыкой?

— Каково это быть бездомной?

— Скайлар, какой была жизнь на улицах?

— Как думаешь, тебе нужен психотерапевт?

Рик зарычал на это, оттолкнув в сторону парня, который это сказал, и поторопил меня в машину.

Как только мы устроились в безопасности внутри, я опустила капюшон и стала смотреть, как мимо меня проплывает город. Я так сильно прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, что почувствовала медный привкус крови.

Только вернувшись в отель, я позволила выплеснуться эмоциям. Я рыдала так сильно, что у меня заболели ребра.

И в какой-то момент мне показалось, что я непременно умру от боли.

ГЛАВА 33

По небу поползли облака, и в комнате стало темно. Я сидела на полу в изножье кровати, уставившись в никуда, не желая ничего чувствовать и понятия не имея, сколько времени прошло.

Пару раз звонил мой сотовый, но я проигнорировала вызов.

Услышав щелчок замка на двери моего номера, я резко повернула голову. Страх заставил меня замереть.

Отэм.

Я и забыла, что дала ей ключ-карту, когда меня регистрировали в отеле.

Отэм закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Выглядела она очень грустной.

— Ох, Скайлар.

Очередные слезы задрожали на моих ресницах.

Черт, они когда-нибудь остановятся?

Подруга пересекла комнату и, бросив свою сумку и ключ-карту на кровать, опустилась рядом со мной. Обняла. Облегчение от того, что я не потеряла и ее тоже, снова вызвало поток слез.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, успокаивающе поглаживая мое плечо. — Все в порядке.

— Это не так. — Теперь мне казалось, что никогда хорошо не будет.

— Я знаю, — призналась Отэм. — Я знаю, что это не так. Но однажды все будет хорошо.

— Мы можем добраться до того места сейчас, пожалуйста? Я бы хотела пропустить это душераздирающее ощущение, что я вот-вот умру.

Отэм невесело рассмеялась и крепче прижала меня к себе.

— Это придет.

— Я сбежала со съемок обложки альбома, — пробормотала я.

Как будто это имело значение.

— Не ты одна. — Отэм вздохнула и с беспокойством продолжила: — Ева позвонила и сказала, что вы с Киллианом исчезли. Что вы покинули здание порознь, оба, по словам Джастина в приемной, выглядели расстроенными. Я звонила брату, но он не взял трубку. Поэтому я поехала к нему домой. — Ее голос сорвался на последнем слове, и я напряглась. — Я видела его таким только однажды. Ему было восемнадцать. Это была седьмая годовщина смерти наших родителей. Но больше никогда… до сегодняшнего дня.

— Мне жаль.

— О, нет-нет, — успокаивала она, — не надо. Я знала, что однажды не смогу защитить его от самого себя. Как только я увидела вас вместе и поняла, что он чувствовал к тебе, я поняла, что все. Он манипулировал единственным человеком, которым не должен был, и теперь… — Ее голос дрогнул. — Теперь ему просто придется жить с этим.

— Э… ему больно?

— Да.

Я глянула на нее. Отэм смотрела прямо перед собой, и слезы катились по ее щекам. Его боль была ее болью, и наоборот.

— Мне жаль.