— Мэри Кей, я же говорю, ты попала в точку. Я тебя обидел. И не виню в том, что ты злилась на меня в тот день и все последующие дни. У тебя есть на это полное право.

— Тебе пора идти.

— Нет. Я должен тебе кое в чем признаться.

У меня нет плана, и я не рохля. Я стратег. Вернуть тебя с помощью сантиментов не получится — ты хочешь видеть мою уязвимость, тебе нужны гребаные факты, а мне нужно рассказать тебе все, не рассказывая всего.

— В общем, слушай, — начинаю я. — В детстве я ходил к школьному психологу. Она познакомила меня с термином «постоянство объекта». Например, если младенцу показать яблоко, он видит яблоко. Если накрыть яблоко коробкой, он забудет, что яблоко внутри. Забудет, что яблоко существует, потому что оно не существует, пока младенец его не видит.

— Я знаю, что такое постоянство объекта.

— Я солгал тебе, Мэри Кей. На первом же свидании… Я утаил от тебя свои прошлые отношения… — Чистая правда. — Я хотел выглядеть независимым. Взрослым. — Боже, как приятно говорить правду! — На самом деле я переехал сюда, потому что позволил бывшей вытирать о себя ноги. — Давить себя каблуками, если быть точнее. — Я позволил ей сделать из меня тряпку. Да, звучит глупо, но я не хотел выглядеть в твоих глазах слабаком.

— Джо…

— Я думал, что просто начну все заново. И если скрою от тебя Лорен… — Не могу назвать имя Лав — в Сети ходит лживая история о том, что она умерла от рака, а я угодил в сети лжи, сплетенные ее папашей. — Я думал, если не скажу тебе о Лорен, то сам поверю, будто ее не существует, как и того парня, каким я был рядом с ней.

Ты подбираешь щепку от скамьи.

— И все же ты побежал к своей бывшей. Более того, назвал ее «семейными обстоятельствами». Значит, она для тебя еще существует…

— Знаю, — говорю я. — Чертовски глупо. Непростительно. И если б я мог вернуться в ту ночь, я разбудил бы тебя и рассказал о Лорен. О том, что она позвонила и угрожала покончить с собой. О том, что я не внес ее номер в «черный список» и ненавижу себя за это… И о том, что не внес ее номер в «черный список», потому что испытываю к ней сострадание. У нее никого нет.

— Кроме тебя.

— Больше нет, Мэри Кей. — Покойся с миром, Лав. — Я отдал ей все свое сострадание и сжег мосты.

— Что ж, я рада за тебя.

— Послушай, когда я с ней встретился… — Правда. — Она была на грани самоубийства. — Еще больше правды. — Но теперь все кончено. Она рядом со своим братом, единственным человеком, которого любила, и я заблокировал ее номер. Наша с ней история завершилась.

Тот, кто изрек, что правдивые слова даже звучат по-другому, не соврал. Я действительно больше никогда не получу сообщений от покойной Лав. Потеряв брата, она изменилась, и если рай существует, они сейчас там, а если нет, то, по крайней мере, не сможет мне навредить. Что еще более важно, она не сможет навредить моему сыну.

Ты киваешь на мои раны.

— Это ее брат так тебя отделал?

— Нет, — говорю я, увлекаемый потоком восхитительной очищающей истины. — Тем не менее я доволен тем, как все обернулось. — Ты вздыхаешь, меня потянуло в философские материи, и я исправляюсь. — Я имел в виду, что вселенная подала мне тревожный сигнал о том, каким лицемером я был, скрывая уродливую правду о Лорен, будто можно стереть свое прошлое и подсунуть тебе глупую записку вместо честного разговора. Выстрелом и этими ранами вселенная намекнула мне, что, даже играя роль героя для Лорен… ну, никакой ты не герой, если лжешь тому, кого любишь. Я больше не повторю ошибку, Мэри Кей, — ни с тобой, ни с кем-либо еще.

Вынимаю из кармана кольцо. Ни заранее приготовленной речи. Ни цветов. Ни струнного квартета за углом, играющего мелодию из песни «Ю-ту». Я просто надеваю кольцо на свой средний палец.

— Я купил его через одно приложение.

— О, как мило, — говоришь ты.

— Оно заставило меня задуматься о том, почему я сбежал и что значат кольца для людей. Некоторые из нас… В общем, мы не осознаем правило постоянства объекта, не в полной мере. То есть я ходил к психологу, потому что отказывался оставлять куртку и рюкзак в шкафчике. Я думал, если не смогу держать их в поле зрения… они исчезнут.

— Ты хочешь спросить, почему я не носила кольцо, когда… когда Фил еще был жив?

Я сжимаю кольцо в ладони.

— Да.

— У меня его нет. Я его потеряла во время беременности.

— Где?

— На пляже. — Ты почесываешь локоть. — Фил почти не бывал дома. И когда он закончил «Стоны и крики»… Все эти песни, в которых он жалуется, что я и ребенок не даем ему жить… Альбом стал популярным, и он был счастлив, а я чувствовала лишь одиночество. Я была беременна. На мне домашние заботы. Все вели себя так, словно я должна измениться. «Как, ты все еще продолжаешь учебу?» — Ты стискиваешь кулаки. — Родилась Номи. Он купил мне новое кольцо. Я соврала, что и это кольцо потеряла. На самом же деле спрятала его на чердаке. Считала затею удачной. Думала, он напишет песню… про два потерянных кольца… В общем, когда Номи было года три, Фил зачем-то поднялся на чердак. И нашел кольцо. Он не кричал на меня. Он не плакал. Просто оставил его на моей подушке. И я понимаю тебя. Ты — такое же зло, как и я.

— Ты не зло, Мэри Кей.

— Буду с тобой полностью честна.

Хорошо.

— Хорошо.

— Когда я скрывала от тебя Фила, мне это нравилось. Я наслаждалась риском — вдруг ты все узнаешь и возненавидишь меня? Это была игра, и я наконец-то стала той ужасной женщиной, какой меня здесь давно считали.

— Ты не виновата в моей глупости. Мы всё оставили позади.

Ты усмехаешься, и я вижу тебя с новой стороны. Надменная. В руках бархатные шнуры, в комнате лишь ты, и мне не терпится войти.

— Джо, — ты делано улыбаешься, — я даже не уверена, что я — цельная личность. Иногда мне кажется: все, что я делаю и говорю, лишь реакция на мнение окружающих. «Возомнила себя невесть кем из-за одного альбома… Ее бедный муж был прав. Потащила его на дно, как он и предсказал в песне! Даже кольцо не надевает. Будь у нее хоть капля достоинства, она бы его бросила, и тогда он, может, написал бы что-то стоящее. Строит из себя святошу, а сама привязала к себе мужа и сделала его несчастным. Вы посмотрите на нее — расхаживает по библиотеке, притворяется независимой женщиной… Просто смех. Лгунья! И кого она намерена одурачить? Чего она ищет? Когда уже угомонится?»

— Все, — говорю я, — хватит. Ты меня не напугаешь, даже этой ерундой про «нецельную личность». Попытка неплохая. Ты меня почти оттолкнула… Почти.

Нужно действовать решительно, но не слишком, и мягко, но не слишком. Я раскрываю кулак — кольцо на месте. Всю свою сознательную жизнь ты вытаскивала Фила из зыбучих песков известности. Я не прошу выйти за меня. Ты знаешь, что значит кольцо. Я размяк, чтобы ты набрала твердость, и пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Ты наконец берешь кольцо и надеваешь на свой палец; твое лицо сияет, ты звезда, моя звезда.