Повесив трубку, Мадонна немного походила, потом решила прилечь, потому что почувствовала тошноту. В тот день Гай Ричи был на частном просмотре своего последнего фильма. В девять вечера Мадонна позвонила ему на сотовый, чтобы сказать, что она чувствует себя плохо и собирается поехать в больницу. Журналисты писали, что Гай бросился домой, застал Мадонну еще дома и отвез ее в больницу. Он был очень встревожен и постоянно повторял: «Спасите нашего ребенка! Спасите нашего ребенка!» На самом же деле Мадонна добралась до больницы самостоятельно, а Гай приехал уже туда. («Хотя ему нравится думать, что это он привез меня в больницу», — смеется Мадонна.) За месяц до этого у Мадонны обнаружили осложнение беременности, при котором плацента перекрывает родовой канал, что приводит к кровотечению и перекрывает доступ крови к плоду. Было необходимо проводить кесарево сечение, но эта операция являлась плановой, а не экстренной, как писали журналисты. Мадонна за несколько недель обо всем договорилась и должна была лечь в соответствующее отделение за две недели до предполагаемой даты родов.

Мадонну поместили в палату напротив той, где за несколько дней до этого Кэтрин Зета-Джонс родила ребенка от актера Майкла Дугласа. Специалисты внимательно наблюдали за ее состоянием, надеясь, что ей все-таки удастся доносить ребенка. К сожалению, и вторые роды стали для Мадонны нелегким испытанием. Когда ее везли в родильную палату, Мадонна, испуганная и накачанная успокоительными, повторяла Гаю Ричи: «Я люблю тебя. Все будет в порядке». К этому моменту Мадонна уже потеряла много крови — она теряла кровь быстрее, чем получала ее через переливание. Она была близка к шоку. Ребенок родился в час ночи 11 августа, примерно через три часа после того, как она приехала в больницу. Мальчик весил 5 фунтов 9 унций. Для сравнения скажу, что Лурдес, родившаяся доношенной, весила на фунт больше.

Гай сидел рядом с напуганной Мадонной и держал ее за руку все время, что шла операция. Родители назвали мальчика Рокко. Имя было явно итальянским, но оно также отражало кинематографический интерес Гая Ричи к именам, связанным с организованной преступностью. В прессе появились сообщения о том, что режиссер хотел назвать своего сына Винни или Энтони, но имя Рокко оказалось приемлемым для всех.

Сразу же после рождения ребенка появились слухи о том, что у мальчика поврежден мозг. К счастью, Мадонна не слышала подобных измышлений, потому что Гай Ричи строго оберегал ее покой. На самом же деле из-за преждевременных родов Рокко страдал от легкой желтухи, что вполне нормально. Его легкие оставались несколько недоразвитыми, поэтому его поместили в палату интенсивной терапии.

К 15 августа, несмотря на то что Лиз Розенберг утверждала обратное, Рокко все еще оставался в больнице и врачи не собирались его выписывать в ближайшие дни. Розенберг заявила, что Мадонна с ребенком уже дома, но сделала она это лишь с целью оградить мать и ребенка от назойливого внимания журналистов. Гай навещал Рокко по утрам и среди дня, а Мадонна отдыхала дома. Потом Мадонна стала каждый день навещать своего сына. Она приезжала около половины шестого и оставалась в больнице четыре часа. Охрана ребенка была беспрецедентной. Около палаты дежурило не меньше четырех телохранителей, а также несколько специальных сестер. Вместе с Мадонной приезжали еще двое охранников.

16 августа 2000 года ребенка наконец выписали из больницы. С момента его рождения прошло уже пять дней. К своему сорок первому дню рождения Мадонна получила прекрасный подарок — ее новорожденный сын оказался в ее доме в Лос-Фелис. (Сейчас это имение продается за 4,2 миллиона долларов. Сама же Мадонна купила себе испанскую виллу Дианы Китон на Беверли-Хиллз за 6,5 миллиона долларов и вложила миллион в ремонт дома.) Мадонна с ребенком прошла в спальню и вдруг заметила на столе бумажный пакет. Она открыла его. В пакете лежала коробочка, а в ней бриллиантовое кольцо от Гая Ричи, оказавшего Мадонне такую поддержку во время беременности. В это время он даже бросил пить, чтобы не искушать Мадонну. В записке Гай писал, как много она для него значит и как он гордится ею и их сыном. «Это сущие пустяки по сравнению с тем подарком, который я собираюсь тебе сделать», — писал он. (Мадонна утверждает, что это было первым бриллиантовым кольцом, полученным ею в подарок. Кольцо от Уоррена Битти она не считает, поскольку вернула его. Когда Мадонна выходила замуж за Шона Пенна, они ограничились простыми золотыми кольцами.)

Позже пришли многочисленные друзья Мадонны («странная компания — писатели, художники, поэты, торговцы картинами и дизайнеры ювелирных украшений»), чтобы посмотреть на прибавление семейства. Маленький Рокко, больше похожий на отца, чем на мать, свернулся в своей колыбельке, сосал большой палец и крепко сжимал плюшевого медведика. «Он просто очарователен», — прошептала Гвинет Пэлтроу, допущенная в святая святых — в детскую.

Чтобы встретить гостей, Мадонна зачесала волосы медового цвета назад, надела расшитые голубые брюки и простую белую футболку. Красивые туфли от Маноло Блахника на высоком каблуке придавали ей особенную элегантность. («Это лучше, чем секс», — сказала Мадонна о туфлях от Блахника. Она не смогла отказаться от шпилек даже во время беременности. «Да и носятся дольше», — добавила она с улыбкой.) Еще один необычный штрих — серьги от Картье. Мадонна сияла. Описать ее можно было единственным словом — цельность.

«Он замечательный, правда?» — спросила Мадонна, глядя на ребенка сияющими глазами. В этот момент в комнату вбежала Лурдес с бутылочкой. «Вот, мамочка», — сказала она, протягивая бутылочку. «Это для него», — добавила она, указывая на своего братика. Мадонна подхватила дочку на руки и обняла ее. «Еще рано, — прошептала она. — Но уже очень скоро».

«Мы все ощутили удивительное успокоение, — вспоминает другой гость Мадонны. — Лола стала сама сосать из бутылочки. «Ты уже большая девочка, — мягко сказала М и отобрала бутылочку. — Спустись на кухню и выпей немного сока». Затем мы все вышли из детской. Мы отправились на кухню и стали пить пиво с чипсами. Чипсы! Я помню времена, когда Мадонна и думать забыла о подобной пище».

Когда в доме остались только близкие друзья, Мадонна переоделась и осталась в простом белом халате. Друзья собрались в большой, залитой солнцем гостиной, где над камином висела картина Диего Риверы. Мадонна села на диван, а ее сын уютно устроился у нее на коленях. «Я подумал, вот такую Мадонну публика не знает. Никто не видел ее такой расслабленной и свободной, — вспоминает один из гостей. — Думаю, что даже она сама никогда не испытывала подобного ощущения». (Когда брат Мадонны Кристофер увидел, как его сестра кормит Лурдес грудью, он сказал: «Я не верю в это. Я смотрю, я вижу, но я все равно не верю!»)

«У тебя много с ним хлопот?» — спросила одна из подруг.

«Мы кормим его в половине одиннадцатого, перед тем как отправиться спать, — ответила Мадонна, как настоящая мать, во что было просто невозможно поверить. — Потом приходится кормить его где-то между двумя и тремя. Потом еще раз между шестью и семью. Он хороший мальчик, — с гордостью добавила она. — Он плачет только тогда, когда ему что-то надо. А как еще он может об этом сказать? Мы с Гаем считаем, что он должен получить все, что ему необходимо».