— Как это выяснить?

— Есть соседи, они могли что-то видеть. Например, кто сидел за рулем. Лильегрена окружает странная пустота. А ведь у него был целый штат помощников. И ассистент. Где все эти люди?

— Мы уже ведем поиски.

— Давай выделим главное, — сказал Валландер. — Для нас важен, во-первых, мотоцикл, во-вторых, ассистент Лильегрена и, в-третьих, машина по четвергам. С этого и начни. Разбей своих подчиненных на три группы и распредели между ними задания.

Шёстен пошел отдавать распоряжения.

Вскоре он сообщил, что за Элизабет Карлен уже следят.

— Что она делает? — спросил Валландер.

— Сейчас она дома. Одна.

Валландер позвонил Перу Окесону.

— Мне кажется, что без разговора с Луизой Фредман нам не обойтись, — сказал он.

— Тебе придется привести очень веские аргументы, — ответил Окесон. — Иначе я ничем помочь не смогу.

— Я знаю, что встреча с ней может иметь большое значение.

— Курт, ты должен сделать это очевидным и для других.

— Всегда есть возможность обойтись без бюрократической волокиты.

— Что ты, собственно, хочешь от нее услышать?

— Не резал ли он ей подошвы бритвой. Например.

— Господи. К чему это?

Валландер не стал терять времени на объяснения.

— А нельзя ли получить согласие от ее матери? Вдовы Фредмана? — спросил он.

— Именно об этом я сейчас и думаю. Пожалуй, тебе лучше действовать через нее.

— Тогда завтра я съезжу в Мальмё. Мне понадобится от тебя какая-нибудь бумага?

— Если ты получишь ее согласие, то нет. Но ты не должен оказывать на нее давление.

— Я что, известен применением пыток?

— Я просто говорю, в каких границах тебе следует держаться. Не более того.

Валландер повесил трубку. Шёстен предложил ему переправиться через залив, где-нибудь пообедать, а заодно и спокойно все обсудить. Валландер согласился. Звонить Байбе было еще рано. По крайней мере, для него самого. У Валландера мелькнула мысль, что Шёстен, с его богатым опытом супружеской жизни, мог бы дать ему дельный совет, как лучше объявить Байбе, что поездка, которой она так ждала, отменяется или откладывается на неопределенный срок. Когда они плыли на пароме, Валландер думал о том, что хорошо бы переправа продолжалась как можно дольше. Потом они пообедали. Шёстен настоял на том, чтобы заплатить за них обоих.

Около половины десятого они гуляли по городу в ожидании обратного рейса. Перед одним подъездом Шёстен остановился.

— Здесь живет человек, который очень высоко ценит шведов, — сказал он и улыбнулся.

На табличке рядом с дверью Валландер прочел, что в этом доме находится врачебная практика.

— Он выписывает шведам запрещенные средства для похудания, — пояснил Шёстен, — и самые важные шведы каждый день выстаиваются здесь в очередь.

— А куда за этими средствами ездят датчане? — спросил Валландер, когда они продолжили путь.

Шёстен не знал.

Они уже поднимались в зал отправления, когда у Шёстена зазвонил сотовый. Не останавливаясь, он полез в карман.

— Похоже, один наш сотрудник, Ларсон, напал на золотую жилу, — сказал он, когда разговор был окончен. — Он нашел мужчину, который живет неподалеку от дома Лильегрена и видел две из интересующих нас вещей.

— И что же он видел?

— Черную машину и мотоцикл. Завтра мы с ним побеседуем.

— Мы побеседуем с ним сегодня, — сказал Валландер. — В десять мы уже будем в Хельсингборге.

Шёстен кивнул, но ничего не ответил. Он позвонил в управление и попросил Ларсона встретить их у причала.

Когда они сошли на берег, их уже ждал молодой полицейский, чем-то напомнивший Валландеру Мартинсона. Они сели в его машину и поехали в Тогаборг. По дороге Ларсон подготовил их к предстоящему разговору. Рядом с зеркалом заднего вида Валландер заметил флажок Хельсингборгского спортивного общества.

— Его зовут Леннарт Хейнеман, раньше он работал советником при посольстве. — Ларсон говорил на сконском диалекте. Его речь была настолько невнятной, что Валландеру приходилось порядком напрягаться, чтобы его понять. — Хейнеману почти восемьдесят. Но выглядит он очень моложаво. Его жена жива, но сейчас находится в отъезде. Сад Хейнемана расположен наискосок от главного въезда на участок Лильегрена, так что Хейнеман все видел и все запомнил.

— Его предупредили о нашем приезде? — спросил Шёстен.

— Я звонил ему. Хейнеман сказал, что все в порядке и что он редко ложится раньше трех часов ночи: сейчас он пишет критическую записку о деятельности шведских представительств за рубежом. Интересно, что бы это значило?

Валландер с неприязнью вспомнил женщину из Министерства иностранных дел, которая приезжала в Истад несколько лет назад в связи с расследованием, благодаря которому он встретил Байбу. Он попытался вспомнить ее имя, но безуспешно. Помнил только, что оно как-то связано с розами. Валландер отогнал от себя воспоминания, как только они затормозили перед особняком Хейнемана. Напротив, у дома Лильегрена, стояла полицейская машина. Им навстречу вышел рослый мужчина с седыми, коротко подстриженными волосами. Хозяин крепко пожал им руки, и Валландер сразу проникся к нему доверием. Большой особняк, куда их привел Хейнеман, похоже, был построен в то же время, что и особняк Лильегрена. Но разница между ними была разительной. Дом Хейнемана производил очень живое впечатление и был под стать своему энергичному хозяину. Хейнеман пригласил их сесть и предложил что-нибудь выпить. Валландер понял, что тому часто приходилось принимать у себя незнакомых людей. От выпивки они вежливо отказались.

— Да, страшные дела творятся на свете, — проговорил Хейнеман, усаживаясь в кресло.

Шёстен незаметным кивком головы дал понять Валландеру, чтобы тот вел разговор сам.

— Поэтому мы и не могли отложить разговор до завтра, — сказал Валландер.

— А зачем откладывать? Я никогда не понимал, почему шведы ложатся спать в такое раннее время. Континентальная традиция устраивать сиесту гораздо здоровее. Если бы я ложился спать так рано, меня бы уже давно не было.

Некоторое время Валландер обдумывал критику Хейнемана. Выдержав паузу, он продолжал:

— Нас интересуют все ваши наблюдения. Все, что касается транспорта, который приезжал и уезжал с виллы Лильегрена. Однако есть вопросы, которые представляют для нас особый интерес. Давайте начнем с черного «мерседеса».

— Их было, по крайней мере, два.

Ответ озадачил Валландера. Он не предусмотрел такой возможности, хотя в просторном гараже могли поместиться и две, и три машины.

— Почему вы считаете, что у Лильегрена машина была не одна?