Я наблюдаю за Грантом, когда Кэтрин начинает говорить о Соле. Его брови слегка приподнимаются в удивлении, а затем на лице появляется выражение обреченности.

Кэтрин упоминала о тренировочной миссии, которую она выполняла с Делией, и что-то об Абеле и сэндвиче. Я ничего из этого не поняла, но губы Делии слегка дергаются, когда Кэтрин говорит это. Дергаются не так, будто она сдерживает улыбку, а так, будто сдерживает ржание. Я вижу, что Делия верит, что это действительно Кэтрин. Верит ли она тому, что сказала ей Кэтрин, – это уже другой вопрос.

– Что ж, это интересно, – говорит Делия. Она роется в багажнике и достает вторую туфлю, натягивает ее и начинает выбираться. Грант пытается помочь ей, но она отталкивает его. И это было ошибкой, потому что у нее явно кружится голова. Грант поддерживает ее за спину, когда она спотыкается, и она награждает его злобным взглядом, прежде чем, шатаясь, подойти к водительскому месту.

Грант говорит:

– Может, лучше я поведу?

Делия стоит там с минуту, а потом отвечает:

– Будь по-твоему. – Она пробирается к пассажирскому сиденью, держась на ходу за корпус машины.

Я проскальзываю на заднее сиденье. Делия бормочет что-то о том, что не приглашала меня, но мне кажется, что Грант рад, что я поеду с ними.

– Пока мы не вытащим Эйбела и Кирнана, нам нужно держаться вместе, – говорю я, решив не упоминать о том, что я не умею управлять пикапом.

Она не отвечает, просто откидывает голову на спинку сиденья, когда Грант заводит машину.

– На перекрестке сверни направо.

– Сначала нам нужно отвезти тебя к врачу, – говорит Грант. – Ты все еще истекаешь кровью.

– Если Эйбел сейчас под стражей в полиции, именно туда мы и поедем. А это может подождать.

– Делия, – тихо говорю я, – ты говоришь как жена Эйбела. Но они предполагают, что ты его работодатель, и я почти уверена, что наши шансы вытащить его из этого дела намного выше, если они будут продолжать думать, что он твой водитель. И будет легче их убедить, если ты сначала позаботишься о своем лице и переоденешься в свежую одежду, прежде чем мы поговорим с судьей, шерифом или кем угодно.

Я вижу, что Делия очень, очень хочет не согласиться со мной, но она знает, что я права. Она плюхается на сиденье, и Грант сворачивает влево, в сторону Атенса.

– Рядом с пансионом есть больница, – говорит он. – На Милледж, кажется, Сент-Мэри или что-то такое.

– Отлично, – говорит Делия. – Но сначала езжай на стабильную точку. Я хочу попытаться вывести штаб. Не обижайся, Кейт… О, черт, мне все равно, обижаешься ты или нет. Я не куплюсь на твою историю, и я бы предпочла, чтобы ХРОНОС Мед залатал мне лицо, чем какая-нибудь монашка с иглой. И, когда они закончат, Анджело поможет мне найти способ доставить мою команду домой в целости и сохранности.

Я хотела уже сказать, что Анджело мертв, Кэтрин, кажется, забыла упомянуть об этом на этот раз. Но я решаю, что это может подождать. У Делии и так был плохой день, и тот факт, что ее босс умер в 2305 году, не имеет никакого смысла теперь, когда она застряла здесь, в 1938 году.

* * *

Грант опускается рядом со мной на деревянную скамью, которая выглядит как переделанная церковная скамья. Одной рукой он прижимает к опухшему глазу компресс, который ему дала медсестра, а в другой держит маленький бумажный стаканчик с водой. Комната пуста, если не считать пожилого человека, который громко храпит, развалившись на стуле в дальнем конце узкой приемной. Я понимаю его. От этой жары хочется просто закрыть глаза и растаять. Единственное, что вентилятор в окне, кажется, делает, – это всасывает еще больше горячего, влажного воздуха.

Я ждала в машине по приказу Делии, пока она и Грант пробовали свои ключи в стабильной точке, расположенной в одной странной, восьмиугольной кирпичной часовне, стоящей рядом с женским общежитием. Они отсутствовали минут пять, а когда вернулись к машине, то словно поменялись ролями. Грант привел Делию и помог ей сесть на пассажирское сиденье. Никто из них не произнес ни слова за всю нашу короткую поездку до больницы.

Однако Делия обрела дар речи, как только мы приехали. Медсестре, очень терпеливой женщине, представившейся сестрой Сарой, пришлось буквально тащить ее в смотровую. Делия все время оглядывалась на нас через плечо, пока мы шли по коридору.

– Неужели Делия так боится врачей? – спрашиваю я Гранта, просто чтобы не молчать. Единственное, что он произнес с тех пор, как покинул стабильную точку, было короткое, не очень убедительное обещание Делии, что все будет хорошо.

– Я не думаю, что она считает их врачами, – говорит он. – Ты бы доверилась медикам, работавшим несколько сотен лет назад? Еще тогда, когда использовали пиявок? То есть да, они кажутся милыми, и я уверен, что они не причинят ей вреда намеренно, но… – Он пожимает плечами. – Теперь, когда Делии нет рядом, не хочешь рассказать мне, почему тот парень был с тобой, когда мы подъехали?

Значит, он видел, как исчез Кирнан.

– Кирнану нужно было забрать то, что он оставил мне. Он возвращался из более позднего времени сегодня… точнее этим вечером.

– Он не сказал, где сейчас Эйбел?

– Нет. Он вел себя немного странно.

Он собирается что-то сказать, но я перебиваю его:

– Ты ведь тренировался с Солом, верно?

– Да, – говорит он, и в его глазах орехового цвета читается настороженность. – Только один раз, за два перемещения до этого. Не обижайся, ведь он твой дедушка и все такое, но он настоящий осел.

– Не обижаюсь. Ты пришел к этому выводу до или после того, как услышал слова моей бабушки на видео?

– До. – Он бросает на меня встревоженный взгляд. – Ты клянешься, что не из ХРОНОСа?

Что-то в его тоне заставляет меня улыбнуться. Почему-то он мне не понравился сразу, но, кажется, он хороший парень.

– Чтоб я провалилась. Поклянусь на мизинчиках, если хочешь.

– С последним я не знаком, но поверю тебе на слово. Скажем так, Сол подставил меня во время тренировочного прыжка.

– И что же он сделал?

Он снова испытующе смотрит на меня, словно пытаясь решить, стоит ли мне доверять, а потом вздыхает:

– Мы отправились в Атланту, в сентябрь 1911 года. На какую-то религиозную конференцию. Я не религиозный историк. Я занимаюсь юридической историей девятнадцатого и двадцатого веков. В Атланте произошла целая череда убийств. Примерно две дюжины чернокожих женщин были убиты во второй половине 1911 года. Газеты окрестили убийцу Потрошителем Атланты, и убийства так и не были раскрыты. Мне стало интересно, достаточно ли они старались, учитывая состояние расовых отношений в то время, поэтому Анджело решил, что я должен отправиться вместе с Солом и постараться получить ответ на этот исследовательский вопрос.

Грант допивает то, что было в его стаканчике, и затем раздавливает его.