— Черт побери, Луиза! — повернувшись, прорычал Маркус. — Я ведь просил тебя…

Увидев жену, Маркус словно врос в землю.

— Регина?! — хрипло прошептал он, явно не веря собственным глазам. — Что ты здесь делаешь?

Ее словно ножом полоснуло по сердцу. Он выглядел измученным, будто спал еще меньше ее самой. Под глазами залегли синие тени, и они словно потухли, щеки покрывала щетина.

— Ты забыл попросить дворецкого закрыть дверь на засов.

— Я не забыл. — По лицу его пробежала судорога. Регине стоило неимоверного усилия воли не кинуться ему на шею. Но было бы неразумно вести себя так, словно ничего не произошло. Нет, решила она про себя, она не станет ломать его, но позаботится о том, чтобы подобное никогда больше не повторилось. Она выманит дракона из его логова и сделает так, чтобы он никогда больше туда не вернулся.

— Почему ты сам не приехал в Лондон? — крикнула Регина, позволив собственной боли выплеснуться наружу. — Почему сам не привез мне эти окаянные ключи, а прислал их письмом, черт тебя подери?!

Маркус застыл — он похож был на каменный утес, о который с шумом разбиваются волны.

— Потому что не знал, простишь ли ты меня. Я наговорил тебе такого… — Это уж точно! Тем более ты должен был отправиться в Лондон, чтобы извиниться!

Мрачное лицо Маркуса потемнело еще больше, на скулах загорелись пятна стыда.

— Если честно, я сомневался, что ты вообще пустишь меня на порог. — Из груди его вырвался тяжелый вздох, и Маркус опустился в старый шезлонг, жалобно скрипнувший под его большим телом. — И я бы тебя понял…

«Черт возьми, Маркус, ты хочешь меня вернуть или нет?!»

— И чем ты тут занимался, вместо того чтобы мчаться в Лондон с извинениями? Сидел и пил день и ночь, растравляя себя, да? — Регина решительно протопала мимо мужа. И тут увидела картину, с которой он не сводил глаз.

Господи Боже! Свет свечей падал как будто только на нее. Это было не совсем то, чего ожидала Регина, не какое-то сказочное чудовище с длинным, как у рептилии, хвостом. Нет, перед ней был человек, которому кисть художника лишь придала сходство с драконом… на ее взгляд, он очень смахивал на самого дьявола. Да, надо признаться, Маркус выбрал прекрасный пример для подражания!

— Я так понимаю, именно ее ты разглядываешь все время! — с саркастической усмешкой бросила Регина. — Твой дворецкий прав — от такого зрелища и впрямь кидает в дрожь!

Маркус отсалютовал ей бутылкой виски.

— Она чудовищно прекрасна… по-моему, именно это когда-то сказала ты сама…

В горле у нее запершило.

— Готова поклясться, ты вбил себе в голову, что это своего рода портрет тебя самого.

— А разве нет? — Хмыкнув, Маркус сделал большой глоток из бутылки, потом отер рот рукавом.

— Нет. — Остановившись перед картиной, Регина сосредоточенно рассматривала ее. В глаза ей бросилась фигурка белокурой женщины, распростертой у ног дракона. Чуть ниже, на раме, красовалась табличка с какой-то надписью. Торопливо пробежав по ней пальцами, Регина прочитала надпись. — А эта «женщина в солнечных лучах», наверное, я?

— А разве она на тебя не похожа? — Вдруг Маркус осекся и заморгал. — Постой… а как ты догадалась?..

— Просто прочитала. Покаты тут растравлял свои раны, я решила провести время с большей пользой. Благодаря Кэтрин и Сайсели мне удалось кое-чего добиться. — Регина с неуверенной улыбкой подняла на мужа глаза. — Да вот хотя бы сегодня… я прочитала целое предложение! Причем сама!

— Так это же здорово! — с искренней радостью воскликнул Маркус. Но лицо его тут же потемнело. — Однако… это доказывает, какой из меня никчемный муж! Ведь мне-то так и не удалось научить тебя читать.

Боль в его голосе разрывала ей сердце.

— Может быть, учитель из тебя никакой. Но если бы не ты, я никогда не поверила бы, что смогу научиться. Ты верил в меня — а без этого я даже не стала бы и пытаться.

Регине пришлось еще раз напомнить себе, что она должна держать себя в руках. Маркусу нужна хорошая встряска, а не сентиментальная чепуха.

— Но дело не в этом, — отмахнулась она. — Знаешь, в чем твоя проблема?

— Думаю, ты мне скажешь, — криво усмехнулся он.

— Черт возьми, конечно, скажу! — Не привыкший к тому, чтобы его жена выражалась в подобной манере, Маркус слегка растерялся. Воспользовавшись этим, Регина продолжала: — Беда в том, мой дорогой, что твоя чокнутая мамаша воспитывала тебя так, чтобы со временем ты тоже привык прыгать на задних лапах перед его высочеством, как это делала она. А когда ты отказался, она попыталась заставить тебя так себя вести.

Регина с трудом проглотила слезы, готовые хлынуть у нее из глаз, снова напомнив себе, что должна быть твердой — ради него.

— И тогда, чтобы устоять, ты попытался превратиться в дракона. Быть драконом все-таки лучше, чем комнатной собачкой, верно? Не нужно лизать кому-то пятки или вымаливать подачку, как это годами делала твоя мать.

Регина расправила плечи:

— Но ты не дракон, дорогой! Так же как и я не сирена и не Прекрасная, но жестокая дама! Просто в твоем характере есть что-то от дракона. Так же как в моем — от сирены. — Маркус поднялся, и Регина заторопилась. — Но это еще не все. Ты благороден, поскольку стремишься защитить невинных. Ты умен — я сама видела, сколько книг ты прочел. — Горло у нее сдавила судорога. — И ты чудесный любовник — даже несмотря на все твои дурацкие разговоры о том, чтобы приковывать женщин на цепь и держать их в донжоне. А раз так, не пора ли бросить попытки вести себя как дракон, покаты еще не испортил себе жизнь?» — Приподнявшись на цыпочках, Регина осторожно провела кончиком пальца по шраму на его щеке. — Не пора ли указать дракону его место?

С губ Маркуса сорвался долгий стон.

— А как?

— Неужели ты не догадываешься? Лично я поняла это еще в тот день, когда впервые встретила тебя… но окончательно убедилась, когда увидела тебя в «Олмаке» во всем твоем великолепии. Ты виконт Дрейкер, аристократ и настоящий мужчина, в жилах которого течет кровь английских королей! Ты принц, пусть не по имени, зато у тебя душа принца. И если бы я не видела этого, если бы не угадала, что в шкуре дракона прячется принц, разве я когда-нибудь позволила бы тебе поцеловать меня? И вышла бы за тебя замуж? — Слезы потоком хлынули у нее из глаз и потекли по щекам. — Разве полюбила бы тебя?!

В глазах Маркуса вспыхнула безумная надежда. И тут же погасла. Он упрямо покачал головой:

— Ты клянешься, что любишь меня, но… надолго ли? Даже моя собственная мать не сумела полюбить меня! Как же тогда сможешь ты?

В голосе его было столько боли, что Регина похолодела. Нет, она не позволит ему снова спрятаться в свою скорлупу!

Она обхватила его лицо ладонями и заглянула в потемневшие от муки глаза.