Дерих подсел к Михе и протянул ему кусок ветоши, испачканной машинным маслом.

— Тебе, малый, в глаз, кажется, что-то попало, — прогудел он. — На-ка, утрись.

Миха посмотрел на грязную тряпку и рассмеялся сквозь слезы. Хорошо, когда рядом друзья.

9

Перевалило за полночь. Михе не спалось. Над головой вращались звездные колеса, вдали перекликались сторожа стоянки, от костра тянуло живым теплом. Сын Атмоса то так, то эдак крутил слова деда Ойона, ворочался и жалел, что не спросил у тангу, почему тот винит себя в случившемся. Само собой получилось, что Миха начал думать о том, что Ойон до сих пор не вернулся из своей прогулки к холмам.

«Надо бы сходить, узнать, не случилось ли чего с дедом». Страх, шептавший, дескать, случиться может, Ми-хан, и с тобой, смело невесть откуда налетевшим куражом. Миха сам не заметил, как обнаружил себя крадущимся вдоль границы стоянки. Каким-то чудом ему удавалось двигаться так бесшумно, что бывалые сторожа не оглядывались, даже когда он проходил в двух шагах. Впереди Миха услышал голос Аркчи, замер, припал к земле.

Вожак обходил посты вместе с двумя подручными — Гулей и Рябым. Рядом с Михой остановились они для разговора.

— Слыхали новость? — спрашивал Аркча. — Бая Шороха накрыли вместе с дружками и хабаром.

— Да ну? — удивился Гуля. — Давно?

— Да только что. Сват Калины вернулся из-за вешек час назад, рассказывал, что видел — Шороха грузили на сани болтами истыканного.

— Вот уж свезло Старшине.

— Куда там, «свезло», — плюнул Аркча. — Свои дружки Бая заложили, п-подельнички. Даром, что ли, гнусавый этот, Алай, все к сестре Бороса бегал, ведьме бровастой. Приворожила она его, а потом и братец ее Алая в оборот взял.

— Знаем мы, каким местом Алая приворожили, — гоготнул Рябой.

— Да не ты ли сам к тому месту дорожку искал? — подковырнул Гуля.

— Я ж Бороса позлить хотел, для смеху.

— А чего не слюбились? Не глянулась ей рожа твоя рябая?

— Да я тебе, Гуля, сейчас…

— А ну, — вмешался Аркча, и подручные разом притихли. — Ты, Рябой, чтобы про ведьму бровастую думать забыл. Не в Боросе дело, хотя и в нем тоже. Сестра его в малолетстве еще в курганы ходила, в подоле таскала костяшки нелюдские домой. Мать ее била поначалу, а потом рука у нее начала сохнуть. Околдовала ее девчонка, до смерти довела.

— Говорят, волос у нее нет, как у братца ее. Одни брови густые от матери, что у сестры, что у Бороса. Все остальное «брадобрей» прибрал.

— Аркча про Алая Шороху сразу сказал: не связывайся с южанином. Гнилые они, порченая кровь. Да чего там уже, — махнул рукой вожак. — Не слушал Аркчу Бай. Он же звал Аркчу за небесным камнем, он со своим подельником старым, Латом Червяком. Только не пошел Аркча. И Баю сказал: тяжел осколок неба, перевесит удачу Бая. Вот и вышло, как сказал. Нет больше Шороха.

— Знатный был могильщик. Хабар весь Пепельные прибрали?

— Уже и поделили. Алая лопаткой по горлу, чтобы не болтал, в комендатуру письмецо. Так, мол, и так, разбойным проделкам известного осквернителя могил Бая Шороха положен надлежащий конец. Сам преступник оказал сопротивление и при попытке к бегству был застрелен из табельного оружия вместе с сообщниками. Полный перечень награбленных ценностей прилагаем к сему письму: медный сол чеканки Второго Наместника и глиняный черепок с неразборчивым рисунком. Более ничего ни на теле, ни подле него обнаружено не было.

— Глиняный черепок, — заржал Рябой. — Нет, Гуля, слыхал? Да там в землянке одной «чечевицы» было солов на семьсот, думаю, если по ценам саманских скупщиков. Бай за все годы пустым ни разу не возвращался.

— Теперь уж совсем не вернется. Ладно, будет языки чесать. Дальше пошли.

Миха подождал, пока вожак с подручными удалятся на порядочное расстояние. Вскочил и резво потрусил к гряде холмов, опоясывающих Толос с запада. Бежал Миха с удивившей его самого скоростью, ноги его будто совсем не касались земли, не вязли в снегу. Стоянка, оставшаяся по правую руку, вскоре превратилась в зыбкую цепочку огней, а затем незаметно и растаяла вовсе. Не успев оглянуться, Миха обнаружил себя поднимающимся по склону пологого холма. На удивление, он не чувствовал ни холода, ни страха. Даже волчий вой, обычно приводивший его в ужас, не вызвал желания немедленно броситься обратно на свет человеческого жилья. Нутром Миха чувствовал, воют не волки Хозяев Кагалыма, охочие до живого тепла.

Поднявшись на вершину, Миха глянул по сторонам и увидел на соседнем холме деда Ойона. Рядом с ним — Миха прищурился — стоял незнакомый тангу.

Незнакомец был гораздо выше деда Ойона, да и вообще любого тангу, которого видел Миха. Да что там — настоящий гигант. Роста ему добавлял и остроконечный шлем с парой рогов. Одет был тангу как знатный северный воин с картинок в книге Руста — в долгополый обшитый железом халат с двумя родовыми флагами-учэг на шестах за спиной. На левой руке у него был маленький овальный щит с изображением полумесяца, правой он перебирал узелки на «говорящем шнуре», привязанном к рукояти сабли.

Воин слушал деда Ойона, почтительно наклонив голову, а Миха недоумевал. Откуда взялся тангу, наряженный, будто на дворе времена Орды? На трепещущих словно крылья флагах-учэг — полумесяц и растянувшийся в прыжке волк. На левом флаге белый, на правом черный. Лунные Братья — злой Сай Олах и добрый Тугри Олах.

Тангу дослушал Деда Сову, поклонился и пошел вниз по склону. Навстречу ему поднимался огромный белый волк. Воин потрепал волка по лобастой голове, вскочил ему на спину. Снял шлем и помахал им деду Ойону. Длинные седые волосы рассыпались по его плечам, и Миха понял, что воин стар, куда старше даже Ойон-атына.

Воин снова облачился в шлем. Волк в два прыжка оказался на вершине противоположного холма, за плечами его хозяина взошла луна, оказавшись точно между рогами шлема.

Миха вдруг понял, что всадник этот сам Кан Великий Тангу. Мысль показалась ему такой невероятной, что он подскочил на месте и от этого проснулся.

10

«Вот это сон. Все как наяву. Аркча, Рябой, дед Ойон, всадник на волке».

Обострившийся слух Михи донес до него звуки возни со стороны паровоина. «Неужели кто-то забрался на «Молотобойца»?» Прижимаясь к мерзлой земле, Миха пополз на шум. Мимо него, сгибаясь под тяжестью тюков, проскочили Дан, Дерих и Тинкин. Их торопливые сборы и привлекли внимание сына Атмоса.

«Куда это они направляются?»

Увлеченный любопытством Миха последовал за друзьями. Окликать их он раздумал сразу, похоже, что ночной поход был делом сугубо потаенным. Еще наругают и пошлют обратно спать. Нет уж.

К несчастью, двигаться так же бесшумно, как во сне, не получалось. Пришлось Михе увеличить разрыв между собой и замыкающим Дерихом. Благо потерять компанию из виду он не боялся, Дан, даже пригнувшийся для скрытности, был заметен издалека.