— В сказках тысячи и одной ночи говорится о громадной птице Рок, — пробормотал капитан. — Действительно, полярные края полны тайн и загадок…

На следующий день плавучие льды ушли, и «Мориц» смог подойти к острову с севера. Моряки нашли перевернутую шлюпку, что почти не оставляло надежды на спасение ее команды, из которой, судя по всему, только Хальмару удалось добраться до суши.

На судне спустили на середину высоты мачты флаг, и капитан прочитал молитву.

С этого момента Швертфегер стал вести себя очень странно.

Он часами трудился над подставкой, немного похожей на нелепо выглядевший орудийный лафет, на который он установил небольшой ствол весом в шестнадцать фунтов, вполне годившийся для экспозиции в музее древностей, которым до этого пользовались исключительно для подачи сигналов тревоги. У него в итоге получилась нечто вроде небольшой пушки, дуло которой было направлено вверх, словно он целился в облака.

Никто не мешал ему заниматься этой нелепой работой. Хальмар был его лучшим другом, и можно было понять, что ужасное происшествие несколько нарушило работу его мозга.

Через шесть дней «Мориц» в очередной раз встретился с плавучими льдами. Он был не в состоянии продвигаться дальше на север. Швертфегер нес вахту у руля. Неожиданно его глаза загорелись, словно угли; он заметил появившееся на горизонте небольшое темное облако, летевшее необычно низко.

Моряки услышали, как он проворчал в бешенстве:

— Подожди немного, я скоро рассчитаюсь с тобой!

Когда тень накрыла судно, он поднес горящий фитиль к запалу своей пушки, после чего раздался чудовищный грохот, и «Мориц» едва не развалился на части от сотрясения.

Взрыв разнес ствол пушки на куски; смертельно раненный, истекающий кровью Швертфегер лежал на палубе. Полученные им раны не помешали ему радостно воскликнуть:

— Я попал в него! Я попал в это чудовище, которое унесло Хальмара! Я всадил ему в брюхо ядро и убил его!

Действительно, он не ошибался; потрясенные, не верящие своим глазам моряки увидели, как крылатое чудовище, «размером с корабль», билось на поверхности моря, окрашивая воду в красный цвет.

Если бы «Мориц» оказался ближе к нему, то чудовище в предсмертных судорогах явно было в состоянии разнести его в щепки.

Последние конвульсии чудовища подняли фонтаны брызг; оно испустило пронзительный вопль и пошло ко дну.

— Оно пряталось за облаком, рассчитывая подобраться поближе к судну и схватить еще кого-нибудь из нас, — прошептал Швертфегер. — Но я убил его… Я отомстил за моего несчастного Хальмара!

Вы знаете, что такое кинг-сейл? Это король тюленей. У него вокруг шеи имеется валик темно-красного цвета, напоминающий ошейник собаки, принадлежащей зажиточному хозяину.

Такой тюлень встречается очень редко, и я знаю охотников на тюленей, проплававших в семи морях лет тридцать и ни разу его не встретивших. Музеи естественной истории готовы заплатить любые деньги за этого тюленя, но охотники не торопятся получить приз, так как существует поверье, что кинг-сейл приносит удачу.

Когда Фрей Стоун доставил свой небольшой улов камбалы в Банф, он застал рыбацкий мир охваченным необычным волнением.

— Кинг-сейл! Только что кинг-сейла видели в Дорнохе! Фрей пожал плечами. Воды залива Дорнох невероятно коварны; здесь то и дело появляется то морской змей, внук кракена, то сирена, то чудовище того же рода, что и в Лох-Нессе.

Но Мак-Тавиш, хозяин судна «Кинг-фишер», человек набожный и ненавидящий ложь, заявил:

— Это чистая правда, Фрей. Только его видели не в Дорнохе, а немного севернее, в Пентланде.

— Но почему вы, плывшие из Вика, не попытались охотиться на него? У вас лучшие в этих краях сети, из которых не вырвется никто, попавший в них!

— Я не сделаю этого ни за какие деньги, Фрей! Кинг-сейл — это волшебное существо, а я не люблю иметь дело с ними.

Фрей Стоун тоже верил в волшебство, но у него, в отличие от Мак-Тавиша, не было большого счета в банке.

Вместе с братом Бунни и шурином Квентином он владел небольшим двухмачтовым парусником «Игл», позволявшим ему зарабатывать на еду для трех семейств. И он знал, что датские ученые заплатят огромные деньги за пойманного кинг-сейла.

После продолжительных пререканий «Игл» поднял паруса и направился на север, к Пентланду.

Погода стояла не слишком благоприятная для намеченной экспедиции; дул сильный «кошачий нос», то есть северный и северо-западный ветер, сильно мешавший «Иглу», который при неожиданной перемене ветра потерял грот-марс и зачерпнул большую порцию воды. Пришлось идти четыре дня, прежде чем моряки увидели огонь маяка Данкансби в конце пролива Пентланд Фирт.

Они окликнули шедший по ветру барк с острова Помона:

— Вы видели тюленей?

— Тюлени есть, но они ушли к Вестре за косяком мойвы, перемещающимся к северо-западу.

— Это все из-за «кошачьего носа», — проворчал Бунни. — Значит, идем к Вестре.

Они прошли вдоль опасного побережья западных Оркнейских островов. Борясь с соперничающими ветрами и течениями, с трудом уворачиваясь от подводных скал, скрывающихся в бурных водах, они наконец добрались до Ровсы.

— Не теряйте напрасно время в окрестности Вестры, — сказал им глава сообщества рыбаков острова. — Тюлени устремились к Фейру.

— Боже мой! Фейр! Ведь это на полпути к Шетландским островам! — простонал Фрей Стоун.

— Если бутылка открыта, вино надо выпить, — сказал его брат, имея в виду, что раз уж дело начато, то придется довести его до конца.

— Мы здесь рискуем вдоволь нахлебаться соленой воды, — пробурчал Квентин. — И гораздо больше, чем может понравиться простому смертному.

«Игл» с трудом лавировал; ему все труднее удавалось справляться с ветром.

Наконец, когда прибой показал вдали унылый берег Фейра, Бунни радостно заорал:

— Тюлени!

Ловкие животные не плыли плотной группой, как это бывает, когда они путешествуют. Они как будто играли в какую-то игру, образуя круги, которые тут же разрушались, чтобы сразу же восстановиться.

— Смотрите, они кувыркаются! — крикнул Бунни. — И посмотрите, кто держится в центре самого большого круга!

Это был кинг-сейл! Благодаря биноклю Фрей Стоун разглядел широкую красную полосу вокруг шеи животного.

Вместо того чтобы скрыться от людей, как это обычно делают тюлени, тюлень-король отделился от стаи и устремился к паруснику, радостно взлаивая, словно пес, увидевший хозяина.

— Не имеет смысла забрасывать сеть, — с трудом произнес Бунни, так как его горло было перехвачено волнением. — Он сам плывет к нам.

Необычное животное уже оказалось возле судна, и оно поплыло вдоль борта, так что охотникам не составило труда схватить его и затащить на палубу.