стрелять по верховному иерарху: практика показала, что научить другого человека убивать не так-то просто. Ему удалось провернуть подобное только с бароном Нерионом. Да и тот подвёл в последний момент…

Впрочем, герцог не сильно винил отказавшегося вассала. Ведь у него самого в Нелее осталась семья, жена, которую он любил…

Чувства барона можно было понять.

Так или иначе, лорд Бастиона нашёл выход из ситуации. Хитрый механизм, что он достал и рюкзака, представлял собой не что иное, как несколько тщательно подогнанных и скреплённых вместе миниатюрных стрелометов.

Большую часть из них пришлось покупать отдельно, у разных мастеров… А чего стоило скрепить их и сделать так, чтобы те стреляли примерно в одном направлении!

Но он справился. И теперь наблюдая за побережьем реки периферийным зрением, герцог торопливо натягивал тетиву и возводил в боевое положение всё стрелометы. Перезарядить их снова у него не будет: но один залп он сможет сделать.

Оставалось лишь надеяться, что обессиленному иерарху этого хватит.

Талион ошибся всего на несколько десятков метров. Но успел вовремя: всего спустя минуту после того, как он натянул последнюю тетиву многозарядного стреломета, он заметил, как голова верховного иерарха показалась над водой, отчаянно вдыхая воздух.

Герцог скрипнул зубами. Что же, этого следовало ожидать. Возможно, он мог бы попасть в цель из своего тяжёлого стреломета, но тогда он выдаст свою позицию. Нет, следовало ждать… Небольшие стрелометы хороши только на короткой дистанции.

Иерарх слегка покрутил головой, осматриваясь, и усталыми, медленными движениями начал загребать именно к тому месту, где находилась засада: именно там проще всего было выйти из воды. Есть!

Выбравшийся из воды первосвященник выглядел жалко. Грязная, изодранная тёмно-синяя роба обтягивала исхудавшее почти до костей тело. Лицо осунулось и вытянулось, обнажая острые скулы, а под потухшими глазами залегли тёмные, почти чёрные тени. И всё же он был ещё жив…

Этериас тяжело упал на колени, выбираясь из воды, и, пошатываясь, тяжело поднялся на ноги.

В этот момент в него полетели стрелы.

Наверно, и сам волшебник не мог сказать, как ему удалось уцелеть в этот момент. В самый последний момент, обессиленный, находящийся на грани обморока от истощения, маг на одних только рефлексах, не раздумывая, применил самый простой из всех боевых приёмов, что только знал.

Как говорил мастер Фелиус: что может быть проще простого порыва ветра?

Вот только усталость, истощение, и вода, стекающая с головы прямо в глаза, сыграла с иерархом дурную шутку: инстинктивно применив порыв, он промахнулся.

Мощный поток воздуха сбил большую часть стрел на подлёте. Но парочка всё же чиркнула его по робе, образуя порезы, а одна - вонзилась в левое плечо, заставив пошатнуться.

Однако резкая боль словно отрезвила чародея, заставив его прийти в себя и вновь приготовиться к бою. Быстрым движением он вырвал стрелу, а затем приложил руку к ране.

Маленькая вспышка света и запах палёной плоти дали герцогу понять, что этой ране его не убить.

Талион хладнокровно отбросил в сторону многозарядный стреломет, достал из-за спины свой собственный, утяжелённый стреломет, и выстрел из него.

Верховный иерарх резко взмахнул здоровой рукой, и поток ветра отклонил тяжёлый болт. Его глаза напряжённо обшаривали кустарник, из которого он прилетел. Герцог принялся неторопливо, почти бесшумно натягивать свой стреломет вновь. Но когда он закончил, резкий порыв ветра заставил его вывалиться из своего убежища наружу, не причиняя, впрочем, серьёзного вреда.

Талион резко перекатился в сторону, вскинул стреломет и выстрелил вновь.

Этериас вновь взмахнул здоровой рукой, отклоняя болт в сторону.

На миг оба противника замерли, сверля друг друга тяжёлыми взглядами. Почти обессиленный мокрый раненый маг в изодранной тёмно-синей робе, и полный сил, готовый к бою и до зубов вооружённый воин в чешуйчатой броне.

Герцог резко поднялся на ноги, откинул в сторону ставший бесполезным стреломет, и обнажил меч.

Волшебник не препятствовал ему, смотря на него усталыми, потухшими глазами. Хотя, быть может, он лишь собирал силы для очередного удара?

— Почему? — тихо спросил Этериас. — Что заставляет тебя делать это?

— Воля Отца. — глухо ответил герцог из-под маски, быстро срывая с пояса пару метательных ножей.

А затем бросился вперёд.

С лёгкой радостью Этериас подумал, что это даже хорошо, что его противник надел доспехи из чешуи королевской змеи. Они неплохо рассеивают нейтраль, а это значит, что он вряд ли убьёт герцога случайным ударом.

Особенно учитывая тот факт, что ещё немного - и он свалится без сил прямо на этом месте.

Волшебник в третий раз взмахнул рукой, отклоняя брошенные ножи в сторону, а затем создал резкий поток ветра прямо у ног своего противника, заставляя того пропахать лицом камни пляжа.

Герцог ушёл перекатом в сторону и быстро вскочил на ноги, вновь готовясь ринуться вперёд, и положил руку на очередной нож…

— Хватит! — в этот раз мощный удар ветра вбил его в пляжную гальку прежде, чем тот успел сделать что-то ещё.

— Ты можешь убить меня, но это ничего не меняет. — мрачно произнёс Талион, тяжело вставая на ноги и поднимая выбитый из руки меч. Последний удар не прошёл для него бесследно. — Найдутся и другие люди, что исполнят волю создателя.

— Это ложь! — закричал Этериас, тяжело дыша. — Отец никогда не хотел нашей смерти, а если бы и хотел, каждый из нас вонзил бы себе нож в сердце по его первому приказу!

Герцог недоверчиво хмыкнул, не веря ни единому слову противника. Он лишь резко метнул очередной нож и принялся неторопливо, по кругу, подходить к своему врагу, готовясь уклониться от очередного удара. Но от диалога не отказался.

— Его святейшество мастер Фидем приказал мне убить тебя. А после этого призвал Отца и покончил с собой. — протянул герцог. — Очевидно, он сделал именно то, что ты описал. А ты нет. И поэтому должен умереть.

Талион вновь рванулся вперёд, но тут же был вынужден уйти перекатом в сторону, уклоняясь от очередного порыва ветра.

— Как он умер? — коротко спросил Этериас, собирая силу ветра для очередного удара.

— Рассыпался в чёрную пыль. — пожал плечами лорд Бастиона и метнул очередной нож. На его поясе их осталась ровно половина.