Тогда Карахас еще раз отвлекся на неожиданную мысль: похоже, что первый министр господин Гавэн сам королю идею с подарком и подсказал. А теперь боится, как бы она ему боком не вышла, когда и вправду грязный болотник во дворец припрется. Хитрый он, господин Гавэн.

— Поэтому, голубчик Карахас, езжай не торопясь, — закончил Гавэн. — До самой-то Болотной Крепости ты вряд ли доберешься. Так что попросту весть отправь с оказией, но так изловчись, чтобы доказательства этой оказии представить можно было. Если его величество в неудовольствие впадет, я тебя, не сомневайся, прикрою. Но про разговор этот — забудь! А не то… — И отсыпал Карахасу монет сверх полагающейся суммы.

Королевский посланник наставления первого министра понял прекрасно. Ехал не спеша, остановки делал часто. Сам для себя положил, что месяц-другой в пути проведет и обратно вернется, потому что куда именно нужно ехать, он и представления не имел. Цели своего путешествия он не скрывал. Бояться ему было нечего, так как в каждом городе выделяли ему отряд стражников, который сопровождал посланника аккурат до другого города.

И вот в одну прекрасную ночь в комнате постоялого двора города Гарлакса, где изволил почивать Карахас, возникли эти двое. Каких?.. Который седобородый и одноглазый — Герб. А рыжеватый, с дурацкой придурковатой рожей, носом постоянно шмыгающий — Гар. И объявили о том, что они с радостью великой сопроводят его в Болотную Крепость, потому что сами болотниками и являются.

Отказаться от такого предложения у Карахаса не получилось. Грамоту королевскую, которую он всучить этой парочке пытался, у него не приняли, говоря какую-то муть насчет того, что у каждого имеется свой долг, который необходимо выполнять. Карахас, конечно, рассмеялся этим дикарям в лицо и посоветовал оставить его в покое. Тогда рыжеволосый Гар просто взял его за шиворот, выволок из трактира и бросил поперек седла. Так все и началось.

Дважды Карахас пытался бежать, и дважды его побег прерывался в самом начале — болотники словно наперед знали о каждом шаге посланника. В каком-то городе, названия которого он не запомнил, Карахас прямо на улице потребовал от попавшихся по дороге стражников освободить его, государственного человека, от этих разбойников, а их самих немедля арестовать. Но стража молча отступила от болотников, хотя те даже не обнажили оружия. И Карахас сдался, почувствовав в своих провожатых непонятную ему несокрушимую уверенность и силу. Он вдруг ясно осознал, что ничто на свете не помешает болотникам довести до конца начатое ими дело.

Потом случилось многое. Долгий-долгий путь, труднее которого посланник не знал и даже не мог себе представить, что вынесет такие страшные испытания и останется в живых. Сначала он не уставал грозить своим похитителям самыми страшными карами, какие только мог придумывать. Потом, когда сил на угрозы не осталось, плакал и умолял отпустить. Потом его охватила апатия ко всему происходящему — и это было самое легкое время. Карахас точно не жил, а спал. Проснулся он, когда до Туманных Болот остались считаные дни. Он осознал, что его мучения подходят к концу, что он еще жив, а раз так — эти звери непременно ответят за свои действия…

Ничего этого Карахас Магистру Ордена Болотной Крепости, конечно, рассказывать не стал. Он выдал ему давным-давно подготовленную речь, где ярчайшими красками живописал пропасть унижения и нечеловеческих страданий, в которую ввергли его нелюди, осмелившиеся называть себя рыцарями Порога. Скар терпеливо выслушал посланника и, когда тот иссяк, повторил в третий раз:

— Какие вести привез ты?

— Ты не слушал меня, Магистр? — взвыл Карахас.

— Я выслушал тебя очень внимательно, — ответил сереброглавый старик, — и, будь я на твоем месте, упал бы в ноги сэру Гербу и сэру Тару и, омывая слезами их сапоги, от всего сердца благодарил бы за то, что они не дали впасть в ужасный грех отвращения от своего долга. Разве ты не чувствуешь радость от сознания завершенности своей миссии?

Посланник обомлел. Единственное, что он сейчас чувствовал, — это полнейшую опустошенность.

«Они все здесь чокнутые, — подумал он. — Все до одного…»

Говорить больше не имело смысла. Карахас вытряс из своей сумки засаленную и потертую бумагу с наполовину осыпавшейся королевской печатью. Магистр благоговейно поднял грамоту, сломал печать и погрузился в чтение.

— Что ж, — молвил он, отложив бумагу. — Значит, лучшего из лучших… Что ж… Чего хочет король, того хотят боги!.. Впрочем, его величество не мог знать, что два года назад мы пережили тяжелейшую осаду. В то время погибло большинство рыцарей Ордена, и мы еще не оправились от этой потери…

— Лучшего из лучших! — злорадно повторил Карахас. Как бы он желал сейчас, чтобы в грамоте было прописано, что в Дарбион вызывается не один, а десяток рыцарей. Все, что угодно, лишь бы этим ненормальным гадам было хуже!

— Сложная задача — выбрать из рыцарей Ордена Болотной Крепости достойнейшего, — задумчиво проговорил Магистр. — Хотя… Наверное, сэр Кай может считаться лучшим.

— Вот он и нужен королю! — выпалил посланник.

— Сэр Кай погиб в первые дни осады, — словно не слыша слов своего собеседника, продолжал Скар. — Он стал пятым рыцарем за всю историю Крепости, сразившим Черного Косаря.

— Что еще за Черный Косарь?

— Тварь, которую невозможно убить. Клинок не причиняет вреда ее панцирю, магия бессильно иссякает, никак не действуя на тварь.

— Бессмыслица, — фыркнул Карахас. — Как можно убить тварь, которую нельзя убить?

Магистр пристально посмотрел на конопатого посланника.

— Кай долго изучал все, что касалось Черного Косаря, — сказал он. — И он вплотную приблизился к разгадке тайны. Можно сказать, он раскрыл тайну, но подтверждения тому не имел. В тот день вместе с Гербом, с которым ты уже имел честь познакомиться, и другими патрульными Кай был в дальнем дозоре.

— Прости меня, Магистр, — поднялся Карахас, — но я слишком утомлен, чтобы слушать истории, я хочу…

— Сядь! — резко проговорил Скар. — Ты задал вопрос и должен получить ответ.

— Но я не… — Сядь! Посланник сел.

— «Есть хищник и жертва, — нараспев произнес Магистр, — и есть нити. Из бурлящей крови, звона клинков, ярости и силы, рваного страха и отчаянной жажды возникают они. Нити стягивают бьющихся воедино — и вот уже нет ни хищника, ни жертвы. Потому что их никогда и не было. Потому что хищнику всегда казалось, что он хищник, а жертва никогда не забывала о том, что она жертва. Но на самом деле все не так, и это становится понятным, лишь когда два станут одним. И забьется одно сердце. И тот один отсечет от себя ненужное и слабое, оставив истинную сущность. В этом великая тайна и единый закон…» Кто бы мог подумать, насколько это верно! Догадка Кая о свойствах панциря Черного Косаря оказалась правильной.

Тут Магистр ненадолго прервался, чем сразу попытался воспользоваться Карахас. Он снова поднялся, но Скар пригвоздил его взглядом к стулу: