Мама, вероятно, была права, говоря, что на всякую силу свой силок и свой охотник… Из глаз Дена лились слезы, стекали по вискам и щекам, падали в снег, образуя глубокие лунки в сугробе. Ден не видел, как из лунок странным образом пробивались сквозь корку снега и расцветали белые и сиреневые цветы совсем не земного мира. Ден жег в сердце свое громадное горе…

А Сомерсет наблюдал, как небывалое цунами из тяжелой воды и огня, абсолютно нехарактерное для сил Черного моря, буквально обрушилось на все берега вокруг, неся смерть и хаос разрушений. Словно в конвульсиях, земля содрогалась во многих местах, и океаны накрывали ее берега, топили города и перемешивали жизнь и смерть. И только Аравия, заботливо не тронутая Сомерсетом, спала, как спала Эра в монастыре Белой Тары. Колыбель человечества – Средиземноморье и высокие причерноморские степи снесло, словно они никогда не существовали. Но Дилан не видел, как далеко-далеко гордо возвышался над водой Первый Камень – Эльбрус, давший приют Наташе, детям и многочисленному количеству невинных в его злости людей.

Вода корежила землю, проламывая себе путь через многочисленные преграды, просто невероятной высоты волны, превысившие все разумные и вероятные возможности земных стихий, расплескались в несколько сторон. Мощные и древние земные плиты – кратоны треснули, словно титанические невидимые руки стиснули хрупкую планету. Лавразийский, Гондванский и Переходный докемберийский фундамент Земли на огромной скорости атомарных связей резко врезались друг в друга, подгоняемые неверными, несуществующими законами физики. Небо колебалось, атмосфера, словно упругий мяч, прогибалась куполом вовнутрь и вытягивалась, сдвигая свои полюса обратно. Бушующий солнечный ветер атаковал Землю, нанося удары по технике и истребляя созданные человеком приборы. Земля погрузилась во тьму. Казалось, Черное и Средиземное моря словно расплескались, в то время как, глухо и протяжно ухнув, великий и мощный Атлантический океан обмелел, обрушивая остатки могучих вод в новую трещину у Западно-Европейской плиты, безумные многоградусные пары земного ядра успели вырваться наружу ядовитым фонтаном лавы, обрушившись на ничего не подозревающее Соединенное Королевство. Атлантика колыхалась и резала берега материков, уничтожая в себе все, что создавал человек. Но это было лишь начало, потому что Дилан Сомерсет не ограничил себя, нарушив законы физики и материи, он ухватил за горло время, заставив его течь инаково в разных местах. Мощи разбушевавшегося Дилана хватило с легкостью потрясти планету и поломать все отцовские Константы. Где-то время текло быстро, и катастрофа отгремела, а где-то она лишь начиналась, и связи у тех, кто выжил, с теми, кто еще ничего не подозревал, не было. В мире оставалась лишь одна Константа – Надежда, потому что Любовь разбилась об Отчаяние миллионов людей.

Устремляясь в вершину синих небес, мимо падающих, потерявших управление самолетов и космических станций и спутников, Дилан смеялся, как самодовольный, отомстивший ребенок, не думая, как страшно живущим там внизу людям и сколько молитв сейчас возносится по древним реликтовым полям к Отцу.

Самодовольно ухмыляясь, Сомерсет оглядел деяние рук своих и направил силы нечеловеческих мыслей своих на пока спокойный Тихий океан. Но тут же дико закричал от ярости: Тихий океан, как Индийский и Ледовитый, даже сама элементарная шапка антарктических льдов не поддалась его атаке, что-то сильно удерживало их.

– Сова… – процедил Дилан, срываясь с небес яркой звездой в горящую пучину Черного моря. – Ты вмешалась, ты нарушила закон! Я отомщу тебе!!!

Он застыл, став твердо на гладь пылающего Черного моря, вокруг него словно образовался круг из огня. Дилан задумался. И вдруг в огненное кольцо вошла та самая ведьмочка, которую он встретил в Арктике после возвращения Валентины. Ведьма остановилась на расстоянии, ее волосы были стянуты в тугой пучок, длинный плащ, похожий на плащ самого Сомерсета, медленно колыхался в огне.

– Проигрываешь? – спокойно спросила она.

– Да кто ты такая?! – зарычал Дилан.

– Я твой союзник, единственный союзник на Земле, а ты тот, кто помог мне появиться здесь, – ответила ведьмочка.

– Имя у тебя есть, союзница??

– Химера… Montre Chimaera, – еле слышно произнесла ведьмочка.

– Ха! – рассмеялся Дилан. – Как же я раньше не догадался? Что хочешь ты, древнее чудовище ушедшего мира?

– Лишь право тоже спокойно жить. Мне нравится твой план, в нем ты выглядишь богатым, щедрым.

– Так я не понял, чего хочет от меня Химера?! – проревел Сомерсет.

– Земные гены, ты же собираешься подарить Вселенной самое совершенное дитя Земли, поделиться искусством сотворения? Я могла бы приобрести для себя лично что-то в копировании этого генома.

– Так просто, для себя лично? – Дилан смеялся откровенно и пафосно. – А что мне с этого?

– Я дам тебе армию своих солдат, которым безразличны пространства, времена и законы мироздания. Ты сможешь сразиться с братом.

– Даже так? Я еще не нашел самое совершенное дитя человеческое, – ответил Дилан.

– В том нет нужды, я укажу тебе на него…

Они спокойно жили, Анне даже почти удалось заставить Викторию бросить ненужную ей работу. Вика побаивалась. «А вдруг я завтра проснусь, а это был сон? – отговаривалась она. – А мне Лизку кормить, за институт платить, и задолженность по квартплате…» Анна вздыхала и не торопила Вику с решением, понимая, что девочке нужно время, чтобы прийти в себя, почувствовать уверенность в жизни, забыть о несчастьях, потерях, постоянных страхах за ребенка, маячащих нищете и голоде… Свои «испанские» дела Анна превосходно вела по телефону, при помощи компьютера, постоянных «представителей», появляющихся в доме. Как бы все ни шло, но Анна твердо решила: Виктория окончит Университет, один из самых уважаемых в стране, а уж потом они будут думать, где им лучше жить – остаться на родине или уехать.

Виктория заканчивала уже четвертый курс, очень легко «рассекая» океан науки.

Началось лето, а вмести с ним летняя сессия. Потом в их жизнь так же незаметно вкрался таинственный гул, мешавший спать по ночам и бередивший тревогой душу. Анна с Элей с трудом дождались окончания сессии Виктории, и вот наконец Анна убедила племянницу уехать отдыхать, более того, впервые Виктория не стала спорить о необходимости работы, и сама поехала в банк, словно делала это каждый день. Анна радовалась своей победе и кружила хохочущую Эльку по комнате, после чего, уставшая, повалилась на мягкий диван с ребенком на руках, включила телевизор, и весело спросила Эльку:

– Ну, что там, в мире, делается?

– В мире делают кошмары, – улыбаясь, но серьезно заметила Эля.

– И что с детьми стало? – сама себя спросила Анна.

– Дети боятся, – неожиданно ответила ей Эля.

– Чего, золотко? Чего бояться таким ангелам, как ты? – недоуменно спросила Анна.

– Смерти… – и Эля повернула головку в сторону телевизора.