– Лис, – тихо скомандовал я, – давай-ка незаметно взгляни, как там дела наверху, а я сейчас растолкаю Ансельма и присоединюсь к тебе.

Подъем Лисовского ученика не затянулся. Быстро привыкший к тяготам странствий, юноша, едва заслышав шаги, подскочил на жесткой лежанке и, морщась от боли, начал укладывать свою походную «постель».

– Там! – в наше убежище ворвался Лис, явно потрясенный увиденным наверху. – Там такое!

– Какое? – всполошился я, немедля хватаясь за меч.

– Там ниндзя на верблюдах!!!

– Кто?! – переспросил я.

– Пошли, сам увидишь, – призывно махнул мне рукой Венедин. – Тем более шо прятаться нечего. Они нас, блин, еще ночью срисовали. По дыму, что ли?

Крикнув Ансельму приготовиться к схватке, я последовал за другом. Забыв о полученных вчера ссадинах и царапинах, мы выступили на свет из пещерной тьмы, готовясь принять, может, последний в своей жизни бой. Я впереди с «Отцом вдов» в руках, перекрывая подход, Лис за моей спиной со своим ростовым луком, надеясь за оставшиеся жалкие секунды подстрелить хоть двух-трех особо буйных для окончательного успокоения его души на Небесах.

Увидев наш боевой порядок, незнакомцы спокойно, словно в замедленной съемке, подняли маленькие тугие луки и, не говоря ни слова, не произнося ни звука, начали накладывать на тетиву короткие камышовые стрелы.

– Капитан, – услышал я позади голос Лиса, – поведай мне, пока не поздно, хоть кто это такие?

Любознательность моего друга была явлением скорее нервным, чем вызванным вдруг проснувшейся любовью к этнографии народов Востока. Я смерил взглядом противников, облаченных в длинные черные одеяния, с лицами, закутанными в черные же бурнусы, на насмешливо улыбчивых дромадерах, переминавшихся с ноги на ногу с тем самым услышанным мной звуком. Невзирая на явное, да что там, на подавляющее численное превосходство, они, казалось, вовсе не торопились пускать в ход оружие, по виду вполне смертоносное.

– Это друзы, – трагическим шепотом пояснил я, – такое себе ответвление от общего исламского ствола.

– Да-а? И чем эта ветка для нас лучше, чем любая другая?

– А Бог его знает, – честно сознался я, поводя мечом из стороны в сторону. – Они какие-то жутко законспирированные. Помню только, что они очень не любят исмаилитов.

– Отрадно. Может, попытаешься им объяснить, что мы с ними тоже, как бы это так выразиться… – Как выразиться, Лис не нашел. Вернее, он выразился, но уже совсем на другую тему, поскольку в этот миг на голову ему шлепнулась изрядных размеров сельдь и, свалившись наземь, начала ожесточенно бить хвостом по стылому камню. Еще пара селедок упала передо мной, затем перед удивленно переглянувшимися верблюдами, а спустя полминуты настоящий сельдяной ливень обрушился на пустыню, словно кто-то в небесах подхватил в норвежских водах ни в чем не повинный рыболовецкий траулер и теперь старательно вытряхивал его содержимое на головы присутствующих.

– Чудо! – подняв очи в гору и немедля получая хвостом по бурнусу, прокричал один из друзов, вероятно, старший. – Знамение!

– Ансельм, прекрати немедля! – прячась под каменные своды, завопил Лис. – Ты что, сдурел?! Нас же сейчас рыбой завалит!

О боевых действиях было забыто начисто. Гордые дети пустыни, видевшие прежде рыбу разве что по великим праздникам, да и то в уже приготовленном виде, спешившись, собирали драгоценный подарок Аллаха, набирая его полные покрывала и явно не зная, что с ней делать дальше.

– Я только хотел, – оправдывался юноша, – вызвать град.

– Неуч! Ты что, слово «град» от слова «сельдь» отличить не можешь? – снимая нервное напряжение, возмущался Лис.

– О великий, – сокрушался его ученик, – я делал все по книге!

– Не ругай его, – вступился я за Ансельма, – очевидно, заклятие выдернуло где-нибудь на севере айсберг, чтобы превратить его в градины, ну и в придачу проплывавший мимо косяк сельди.

– А град тогда где? – не унимался Лис.

– Видать, по дороге испарился, – развел руками я.

Не знаю уж, как там уготованный для градобития айсберг, но распря растаяла без следа, и мы во главе груженного рыбой друзского обоза тронулись в путь к тому самому заветному оазису, где ждали нас вода и сытный ужин.

* * *

Вечером, утомленные дневным переходом и обильным ужином, обитатели зеленого островка в пустыне собрались в круг возле пылающего на каменной плите костра выслушать поучения стариков.

– Долг гостеприимства – одна из первейших заповедей друза, – воздевая ладони к небесам, говорил убеленный сединами глава общины, гостями которой мы были. – Лишь кровожадные ассасины, не знающие ни сострадания, ни чести, ни милосердия, лишены куска от нашей еды и места в наших сердцах. Никогда ни один друз не поднимет оружие против человека, покуда он действием своим не докажет, что черная злоба, подобно кобре, свила гнездо в его душе. – Мы с Лисом украдкой переглянулись, безмолвно благодаря Ансельма за его рыбный дождь, не давший продемонстрировать, какие ползучие гады скрывались порой в наших высокоблагородных сердцах. – Мы верим в то, во что верим, – продолжал мудрейший, – и нам нет дела до того, во что веруют другие, пока вера их чиста и рука не сеет смерть. Но страшный зверь таится в логове в землях наших отцов и дедов. Из грязной норы его во все края расползается ядовитое зловонное дыхание. Можем ли мы удивляться, что находятся смельчаки, готовые отсечь голову гнусной гадине? Можем ли мы отказать в помощи этим смельчакам? Нет! Иначе переполнится чаша терпения земных владык, и полчища, сметая все на своем пути, потекут через наши земли, чтобы сокрушить твердыню Долины Демонов.

– Твоя работа? – тихо поинтересовался Лис. – Экий митинг старикан развернул! Вся власть – Советам, фабрики – фабрикантам, дитям – мороженое, бабе – цветы.

– Да я-то всего и сказал, что ежели Алаэддин откажется отдавать нам Алену за выкуп, от силы через месяц здесь будет императорская армия.

* * *

Тонкий серебристый месяц кривой восточной саблей грозил правоверным с непроглядно-черных небес. Наши сопровождающие, едва различимые во тьме в своих черных же балахонах, в полном молчании мчались справа и слева вокруг нас, безмолвно указывая путь к вратам Долины Демонов.

– Вон за тем утесом, – вытянул руку вперед старший из наездников, – вход в ущелье, которое еще называют Кувшинным. Там очень узкая тропа меж скал, такая, что по ней, едва не касаясь каменных стен, может пройти всадник. Она упирается в башню более десяти человеческих ростов высотой. Иных путей в долину нет, разве что попытаться перевалить через горы. Но там капканы и каменные ловушки – любой неосторожный шаг вызывает лавину, к тому же склоны охраняют тысячи гашишимов. готовых не моргнув глазом отдать жизнь за правителя.

– Спасибо, ты нас очень утешил, – скривился Лис. – А какие-нибудь слабые места у этой хренотени есть? Друз непонимающе уставился на моего друга.