Незаурядный предпринимательский дар, обнаруженный лордом Тансором в своем любимце, в действительности представлял собой всего-навсего низменную способность к измышлению хитроумных способов отъема денег у легковерных простаков. Я мог бы счесть подобное жульничество довольно безобидным занятием, поскольку человеку надо как-то жить, а на свете огромное количество дураков, заслуживающих, чтобы их обобрали, и прямо-таки напрашивающихся на это. Но если Даунт принялся обманом вытягивать деньги из моего отца, ни в малой мере не страдавшего легковерием, а просто доверявшего человеку, которому он выказал необычайное предпочтение перед всеми и от которого был вправе ожидать преданности и почтения, — тогда совсем другой разговор. И Даунт изо всех сил старался снискать еще большее расположение его светлости с целью (достигнутой в конечном счете) поглубже влезть во все дела последнего.

«Спекуляции», в которых наш друг откровенно признался лорду Тансору, были просто-напросто жульническими махинациями; «прибыль», что он возвращал своему покровителю, являлась всего лишь выручкой от различных мошеннических предприятий и афер. Иные из них поражали грандиозностью замысла: воображаемые золотые прииски в Перу; запроектированный тоннель под швейцарскими Альпами; предполагаемые железные дороги, так никогда и не построенные. Другие были поскромнее либо же сводились к обычному надувательству излишне доверчивых бедолаг.

Фальшивые документы всех сортов, изготовленные Даунтом с высочайшим мастерством и наглостью, служили главным оружием шайки: умно составленные и весьма убедительные характеристики и рекомендации от имени видных особ с положением и репутацией; фиктивные справки о состоянии счетов, выданные известными банками; поддельные нотариальные свидетельства о собственности; искусно начерченные карты несуществующих земельных участков; чертежи монументальных зданий, которые никогда не будут сооружены. С помощью молодого адвоката Петтингейла Даунт достиг известных высот в искусстве обмана и подлога, а в обязанности Плакроуза входило побуждать к нужным действиям малодушных и отбивать у обманутых всякую охоту жаловаться властям на понесенные потери. Они выбирали жертв с величайшим тщанием, ловко изменяли внешность, представлялись вымышленными именами, арендовали помещения, нанимали простофиль вроде злосчастного Хернсби, всегда держались серьезно и степенно, а по завершении очередной махинации бесследно исчезали, не оставляя ни единой улики.

Да, теперь я получил полное представление о Фебе Рейнсфорде Даунте — и как же я ликовал, что правда наконец открылась! Наглый самодовольный писака оказался также прожженным жуликом, искушенным мошенником ничем не лучше ворья с Рэтклиффской дороги.[216]

Мистер Петтингейл продолжал говорить без умолку. К нему вернулся обычный мучнистый цвет лица, и испарина уже не выступала на лбу. Мне показалось, он даже вошел во вкус дела, и я начал догадываться, что отношения между адвокатом и знаменитым литератором разладились в последнее время.

— Сейчас мы видимся гораздо реже, чем раньше, — наконец сказал Петтингейл, задумчиво глядя в огонь. — По молодости лет все было замечательно. Трудно объяснить… подобного рода работа здорово возбуждает ум. И приносит изрядный доход. Но потом она стала вызывать внутренний протест: иные из наших жертв были вполне порядочными малыми — ну там жены, дети и прочая, — а мы обирали бедолаг до нитки. В любом случае, я сказал Даунту, что так не может продолжаться вечно. Рано или поздно мы совершим ошибку. Я не горел желанием отправиться на корабле[217]следом за Хернсби — или чего хуже. Критический момент настал, когда этот отъявленный мерзавец Плакроуз прикончил свою жену. Никогда не понимал, зачем Даунт с ним связался, — так ему и сказал. Ведь он, Плакроуз, на все способен. Мы это знали, разумеется. Ну, вышла ссора, перебранка и все такое. Но все-таки одурачить простофилю — одно дело. А пришить свою жену — совсем другое. Ни в какие ворота. Самое скверное, что этот гнусный тип обманным путем избежал наказания, и какой-то другой малый сполна расплатился за него, отправившись на виселицу за совершенное Плакроузом убийство. Блестящая работа, в жизни не видел лучше. Сэр Эфраим Гэдд, по поручению Тредголдов. Одним словом, я решил, что настало время раз и навсегда распрощаться с Плакроузом и остепениться. Думал, Даунт согласится — ведь у него литературная слава и все такое прочее. А он заявил, что я волен поступать, как моей душе угодно, но он лично еще только начал и сейчас взял новый курс, чтобы обеспечить себя до конца жизни.

— Новый курс?

— Имел в виду своего дядюшку, как он его называет. Лорда Тансора. Весьма влиятельный джентльмен. Имя вам наверняка знакомо. Потерял собственного сына вроде и нашел замену в Даунте. Странно, конечно, но так уж обстоит дело. Старик он вздорный, но богатый, как Крез, и Даунту было не о чем беспокоиться, поскольку в свое время он унаследовал бы все состояние своего покровителя. Но он не хотел ждать. Решил понемногу прибирать к рукам при всяком удобном случае. Сначала ловко присваивал наличные, пользуясь доверием лорда Тансора. Потом осторожненько подделал подпись — ну, к этому у него вообще призвание. Талант, каких поискать. Наблюдать за ним — одно удовольствие. Дайте Даунту минуту, и он изобразит вам подпись самой королевы, да такую, что и принц-консорт не распознает подделки. Старик на редкость умен, но Даунт вертит им как хочет. А тот ничего не подозревает. Опасная игра, однако, — я так и сказал, но он и слышать ничего не желает. Секретарь старика почуял неладное, проницательный малый по имени Картерет. Когда мистер секретарь начал его подозревать, Даунт лег на другой галс. Мы с ним затеяли славное предприятие, первое наше за несколько месяцев, но Даунт вскоре потерял к нему интерес. Поставил все под угрозу. Ну, опять вышла ссора. В запале наговорили друг другу всяких гадостей. Он сказал, что у него на примете есть дельце получше.

— А именно?

— У старика роскошный поместный дом в Нортгемптоншире — я сам там был. И дом этот набит под самую крышу разным ценным барахлом.

— Ценным барахлом?

— Ну там гравюры, фарфор, хрусталь, книги — Даунт в книгах знал толк. Ну, провернули все без сучка и задоринки, сейчас вещички хранятся в надежном месте — Даунт сказал, на всякий случай, а то вдруг старик пойдет на попятный. Огромных денег стоят.

— А где находится ваше надежное место?

— Да кабы знать. Даунт со мной порвал. Расторг товарищество. Вот уже год его не видел.

Теперь Даунт попался, я держал его мертвой хваткой! После стольких лет я наконец получил возможность погубить своего заклятого врага. Ложа в Опере, дом на Мекленбург-сквер, роскошные выезды и званые обеды — за все он платил деньгами, вырученными от преступной деятельности! Предвкушая свою победу, я чуть не прыгал от счастья. Да ведь я могу уничтожить Даунта сейчас же — и когда разразится скандал, бросится ли лорд Тансор на защиту своего наследника? Вряд ли.