– Да-да, инструктаж в маленьком стальном трейлере, люди в форме, ужасная истина. Какое потрясение! Ты узнал, что твоя далекая настоящая мать продала за деньги биоматериал, который пошел на то, чтобы тебя создать, а потом другая женщина, тоже за деньги, взяла на себя ее роль на целых четырнадцать лет, а потом, в один прекрасный день, ушла от тебя, как уходит из тюрьмы отбывший срок зэк. Каково тебе было тогда, мутант?

Но убийственная ярость, все еще пульсируя, пошла на убыль, ее черные волны, которые раньше заливали задворки сознания, истаивали пеной и откатывались вдаль. Куда сложнее было противостоять холодному расчету, сделанному им две минуты назад, абсолютному знанию, что Манко Бамбарен сейчас умрет от его руки. Просто, безыскусно; вдавить большие пальцы в глазницы босса familia, и поглубже, и прямо в мозг; сработал кусательный рефлекс, хотелось сжимать челюсти и рвать зубами…

«Если мы руководствуемся тем, что в нас взращивали, – где-то далеко, за бушующими волнами его гнева проговорил Сазерленд, – то становимся оружием, которое надеялись из нас сделать, не более. Но если вместо этого мы руководствуемся тем, что заложено в нашей лимбической системе, то всякий уготованный ненавистью страх на наш счет становится правдой. Мы должны искать третий путь. Мы должны мыслить ясно».

Карл изогнул губы в улыбке и осторожно, бережно отложил на потом свою ярость, будто убрал на место любимое оружие.

– Давай не будем сейчас переживать насчет моих чувств, – проговорил он. – Скажи лучше, как у тебя обстоят дела с твоими марсианскими родственничками?

Он хотел, чтобы это прозвучало внезапно, как гром среди ясного неба, и, судя по лицу собеседника, преуспел в этом. Бамбарен заморгал, как будто его спросили, где хранятся давно потерянные сокровища инков.

– О чем ты?

Карл пожал плечами:

– Я вроде задал довольно простой вопрос. Ты поддерживаешь в последнее время отношения с вашими марсианскими землячествами?

Бамбарен развел руками и раздраженно нахмурился:

– Мы не поддерживаем связь, и ты это знаешь.

– Вы могли бы поддерживать, если бы была какая-то выгода.

– Они отказались от такой возможности еще в семьдесят пятом году. В любом случае, сейчас в этом нет смысла, потому что карантин на нанопричалах не обойти.

«На самом деле оказалось, что это возможно. Неужели ты не слышал? Просто вырубаешь корабельного н-джинна, залезаешь в свободную криокамеру – кстати, если проголодался, всегда можно съесть ее предыдущего обитателя – и пикируешь в Тихий океан вместе с тем, что осталось от корабля. Плевое дело».

– А ты не думаешь, что довольно-таки бессмысленно пребывать в состоянии объявленной войны, когда вас разделяют все эти карантины и космос?

– Тебе этого не понять.

Карл ухмыльнулся:

– Ненависть всегда найдет себе дорожку, верно? Очарование старого deuda de sangre[61].

Босс familia изучал землю у себя под ногами:

– Ты что, проделал весь путь до Куско, чтобы обсудить со мной afrenta Marcianal[62]

– Не совсем так. Но мне интересно, может, твои коллеги придумали, как возродить войну.

На лице Манко снова мелькнуло раздражение:

– Что значит «возродить», черный человек? Мы находимся в состоянии войны. Это данность, таково положение дел. Пока не изобретут технологии, которыми можно вести эту войну, ситуация не изменится.

– Или пока вы не вотретесь в доверие к КОЛИН настолько, чтобы использовать нанопричалы в своих интересах.

Манко многозначительно посмотрел на джип, который привез Карла.

– КОЛИН – это суровая реальность, – мрачно сказал он. – А рано или поздно всем приходится договариваться с реальностью. Так или иначе.

– Да уж, охерительно поэтично.

Севджи вела джип по извилистой дороге обратно в Куско, с нарочитой небрежностью входя в повороты. От такой езды Марсалису приходилось держаться за скобу над дверью.

– Ну тут он прав.

– Я не сказала, что он неправ. Мне просто хотелось бы знать, чего ты от него добился, помимо дешевой поэтичности, и была ли от этой поездки польза.

Марсалис ничего не ответил. Севджи покосилась на него, отвлеклась, джип на очередном повороте занесло на встречный ряд, и они оказались перед автовозом. Тошнотворный, резкий выброс адреналина, на коже выступил пот. Правда, медленно – кожа все еще была слегка влажной от чуть было не случившейся перестрелки с людьми Бамбарена. Севджи крутнула руль, они ушли с пути грузовика и врезались в бровку тротуара. Предупредительная сирена автовоза яростно взревела, когда он пронесся мимо. Люди на тротуарах смотрели на них. Сидевший возле Севджи мужчина так ничего и не сказал.

– Ну?

– Ну, я думаю, ты должна смотреть на дорогу.

Она стукнула основанием ладони по кнопке включения автопилота. Отпустила руль. Навигационная система отозвалась перезвоном, и на приборной панели загорелись ее синие огни.

– Пожалуйста, сообщите конечную точку маршрута, – снова раздался безупречно сладкий голосок этой сраной Айши Бадави.

– Центр города, – рявкнула Севджи. Они приехали прямо из аэропорта и до сих пор не были в отеле. Повернувшись лицом к Карлу, она сказала нарочито ровным голосом. – Марсалис, на случай, если ты не заметил, мы там чуть в перестрелку не угодили. Я тебя прикрывала.

– Я знаю.

– Хорошо. Теперь так: я не против того, чтобы рисковать, но мне надо знать, для чего это. Так что давай-ка ты будешь сообщать мне, что у тебя на уме, прежде чем все вокруг начнет взрываться.

Он кивнул – больше самому себе, подумалось ей, – и неохотно сказал:

– Думаю, Бамбарен чист.

– Но это ведь не все?

Марсалис вздохнул:

– Я не знаю. Смотри, когда я заговорил с ним о Марсе, он даже глазом не моргнул. Вернее, не так: он посмотрел на меня как будто я перешел на незнакомый ему язык. Война продолжается, и я готов спорить на весь свой прошлогодний заработок, что никто здесь не совершал попыток изменить ситуацию и даже не слышал и не видел ничего подобного. Не думаю, чтобы Манко что-то знал о возвращении домой нашего приятеля Меррина.

К концу его тон изменился, и Севджи спросила:

– Но?

– Но он нервничает. Как ты заметила, мы там чуть не положили друг друга. В последний раз я имел дело с Манко Бамбареном непосредственно после того, как взорвал его забитый товаром грузовик и убил одного из его бандюков, и я грозил снова это проделать, если не получу того, что мне надо. Так вот, тогда он проявил не больше эмоций, чем та каменная стена. А сейчас я всего лишь хотел задать ему несколько вопросов, а он всех нас едва не угробил. Как-то это, блин, не стыкуется.