За этим постановлением последовал приказ: всех заложников, оставшихся в живых, расстрелять поголовно. При этом перед расстрелом их заставляли расписываться в списках против своих фамилий. И так были расстреляны несколько десятков тысяч ни в чем не повинных людей, которые не принимали никакого участия в восстании. Два больших концлагеря были организованы и в самом центре города Тамбова. Первый стационарный лагерь находился на месте тюрьмы «строгого режима» – «свято место пусто не бывает». Второй – «полевой» лагерь был создан на заречном берегу реки Цны, на большом заливном лугу, что находился напротив Губернского ЧК. Вскоре полевой лагерь не мог вместить в себя прибывающих арестованных, поэтому срочно был создан филиал этого лагеря в черте самого города Тамбова на месте старинного казачьего кладбища. Это место оградили крестьянскими телегами, поставив пулеметы на балконе духовной семинарии и на верхах ближайшего Покровского храма.

Режим филиала полевого лагеря был ужасен, несмотря на то, что находился он в самом городе. Всем находящимся в нем заключенным, т. е. старикам, женщинам и детям, было строго запрещено всякое передвижение по территории лагеря во весь рост. Передвигаться было можно только ползком. В противном случае охрана лагеря открывала огонь на поражение безо всякого предупреждения. Вскоре люди от голода съели здесь всю траву. А народ все прибывал и прибывал каждый день. Люди сидели на площади, как селедки в бочке. Отхожих мест не было, и приходилось справлять нужду там же, где они сидели. Дождь и солнце попеременно то мочили, то сушили узников. Кормили их не каждый день. Охрана кидала им гнилую картошку и свеклу. Кто успел схватить, тот и съел. Смерть от истощения косила несчастных. Первыми умирали грудные младенцы, ибо у матерей пропадало молоко. Люди, обезумев от голода, стали поедать трупы умерших. Среди заключенных началась эпидемия. Покойников вывозили с территории лагеря не каждый день. Те лежали среди живых, распространяя трупный запах.

Даже после проведения кампании по разгрузке концлагерей в июле, когда заложники с маленькими детьми были распущены по домам, там все еще находилось свыше 450 детей в возрасте от года до 10 лет. За ту осень 1921 года умерла не одна тысяча стариков, женщин и детей. Филиал второго полевого лагеря был закрыт по настоянию доктора Юстова, которому удалось напугать власти тем, что эпидемия из лагеря вскоре перекинется на весь город.

«Зачистка» длилась с осени 1921-го до 1923 года. В Тамбовском Губернском ВЧК-ГПУ без устали «трудились» две газогенераторные машины, которые убивали газами и вывозили из Тамбовского уезда трупы людей. Пожалуй, это было первое в истории изобретение машин-душегубок. А Тамбовская губерния, когда-то кормившая своим хлебом половину Европы, после подавления восстания так и не смогла прокормить себя в те годы, хотя находится на лучших в мире плодородных землях, которых нет ни в Америке, ни в Австралии, ни где-либо еще на земном шаре. По данным специалистов, в ходе репрессий на Тамбовщине погибло около 50 тысяч человек. Для многих «антоновщина» не является «неизвестной гражданской войной». И все же ее история покрыта сплошь «белыми пятнами», многие из которых относятся к началу событий. Восстание крестьян на Тамбовщине не является простым антисоветским кулацко-эсеровским мятежом, как было принято представлять это советскими историками. Оно являет собой крестьянскую войну, вызванную произволом и насильственными действиями советской власти.

* * *

Гражданская война еще полыхала и гремела и на Украине. В 1921 году М. В. Фрунзе руководил действиями Красной Армии по разгрому петлюровщины и остатков армии батьки Махно в Подольской и ряде других губерний Малороссии. За разгром войск Врангеля, гетмана Петлюры и ликвидацию бандитизма на Украине Фрунзе был награжден вторым орденом Красного Знамени.

В ноябре 1921 года он был назначен главой Чрезвычайного посольство в Анкару для установления отношений между советской Украиной и Турцией. Ему предстояло встретиться и вести переговоры с Кемалем Ататюрком. Большевистское руководство недвусмысленно посылало видного военачальника Красной Армии для оказания военной помощи Турции в борьбе с Антантой.

* * *

Подвойский собрал выбранных им сотрудников в одном из небольших лекционных залов. Изгнанников был вызван туда же, довольно неожиданно для себя. Присев во втором ряду, он осмотрелся. В зале было не более десяти человек. Все были мало знакомы ему.

– Здравствуйте, товарищи военные специалисты! – произнес глава Всевобуча, входя в аудиторию и слегка поскрипывая юфтевыми сапогами.

Все сотрудники встали, приветствуя Подвойского.

– Ну что ж, приступим! Товарищи, я собрал вас, чтобы сообщить вам, что ваши кандидатуры выбраны и утверждены руководством нашего заведения и мной для выполнения одной очень важной военно-политической миссии. Все вы люди военные и прекрасно понимаете, что на вас возлагается серьезная и ответственная работа. Проводиться она будет не в России – за границей Республики. Но эта работа должна быть выполнена предельно ответственно и по-военному. Предполагается, что вы все будете отправлены в командировку на срок до года, – произнес Подвойский и остановился, всматриваясь в лица подчиненных.

Сердце у Кирилла при этих словах упало. Он сразу представил себе слезы в глазах жены и лицо маленькой дочери…

«Боже мой! Целый год в разлуке!..» – подумал он.

– Сразу скажу, что вас ожидает отправка на юг, точнее, командировка к нашему южному соседу и союзнику, который все еще продолжает сражаться против Антанты и порой несет большие потери. Вашей задачей, как военных специалистов, является оказание всемерной помощи по подготовке младших и средних командных кадров армии нашего союзника. Ваши старания и успех в этом деле будут, по сути, означать укрепление политических и военных позиций нашего молодого государства в этой стране, на Юго-Востоке Европы, да и на Ближнем Востоке. Это – в общем. Какие будут вопросы по изложенному?

«Турция! Вот куда меня отправляют воевать и учить воевать азиатов-мусульман против христиан – итальянцев и греков», – с тревогой догадывался Кирилл.

– Товарищ Подвойский, Николай Ильич, это дело серьезное и требующее хорошего знания языка или хороших переводчиков. Есть ли у принимающей стороны такие люди, что могут обеспечить нашу работу? – спросил немолодой и серьезный военспец в британском френче, с седой бородкой, подстриженной клином.

– Что вас ожидает там, я пока не знаю. Возможно, у наших соседей-союзников есть такие люди. Там вы поступите в распоряжение товарища Фрунзе и товарища Байкалова. Они со своей стороны решат эту проблему. Но и мы посылаем вас в командировку с уже имеющимися в нашем распоряжении специалистами, – отвечал Подвойский. – Вот хочу представить вам проверенного и надежного товарища и переводчика, хорошо знающего язык той страны, куда вы направляетесь, – продолжил он и кивнул головой, приглашая встать одного из присутствовавших в зале.

Все развернулись и увидели невысокого, коренастого молодого человека, в новенькой гимнастерке и галифе, с азиатскими чертами лица. Тот поднялся со стула и так покраснел, что смуглое лицо его сделалось совершенно темным. Но в целом внешности он был довольно приятной, хотя и резковатой.