чтобы я приложила к ним печать. Возражений у меня не было. Не возьмись старый вельможа за это сам – пришлось бы заставить.

Через день, когда оставшиеся солдаты и местные жители уже были направлены на расчистку завалов и возведение новых домов, у восточных ворот появился отряд Сельмиша. Полководец проследовал во дворец и потребовал немедленно созвать большой совет. Отказывать в этом было бы глупо.

В огромном зале собрались все. Пустовал только трон владыки. Нинмах-аша восседала справа от него на своем плетеном стульчике. Я примостилась на ступеньку ниже.

Сельмиш-ина, в блестевших доспехах, словно никуда из дворца не уезжал, стоял у подножия лестницы и рассказывал, как они почти нагнали отряд Сайгура в холмах. Но кочевники явно заманивали карешцев в ловушку, и полководец благоразумно решил повернуть домой. Мало того, выяснилось, что отряды степняков за последний месяц не раз видели в холмах на нашей стороне, но никаких действий не предпринималось. Даже владыку в известность не поставили! Теперь же военачальник требовал немедленно бросить на защиту восточной границы все силы.

Советники заволновались. По залу пронесся шепоток.

– Кочевников много. Нам нужен на защиту каждый воин! – повысил голос Сельмиш-ина, чтобы завладеть вниманием вельмож. – Они, к сожалению, больше не смогут участвовать в восстановлении города, как того хочет наша сиятельная царевна.

Я поднялась со своей скамеечки и глубоко вдохнула, собираясь духом. Здесь главное не сорваться. Пока не вернется отец нужно быть жесткой, но знать меру.

– Хорошо, командир, я найду силы для восстановления города среди его жителей. Но в таком случае на войска ложится задача вернуть всех пленных, что были похищены той ночью. Списки храм предоставит.

Сельмиш удивленно воззрился на меня, словно видел впервые.

– О каких пленных говорит сиятельная царевна? – изумленно вопросил он.

– А о тех людях, что были похищены во время налета. Только это может хоть немного искупить вашу вину! Я до сих пор жду ответа – почему степняки беспрепятственно въехали в город? И почему на обратном пути их никто не сопровождал? – я повысила голос.

– Думаю, прекраснейшая царевна плохо понимает в делах ведения войны и обороны, – ухмыльнулся полководец. – Надеюсь, владыка по достоинству оценит мои старания.

От подобной наглости я слегка опешила, но быстро взяла себя в руки.

– Да, уважаемый Сельмиш, владыка по достоинству оценит твои «успехи». Немедленно велю ему отписать. Может, я плохо понимаю в ведении войны, но все еще отличаю ослиный помет от лепешки! Надеюсь, что благородные советники поддерживают меня в моем любопытстве.

Я поймала на себе гневный взгляд царицы. Женщина уже не могла скрывать своей ярости. Ее маленькие кулачки были крепко сжаты.

«Сейчас меня разорвут на части!» – подумала я и приготовилась дорого продать свою жизнь.

– Сиятельная царевна еще очень молода, но уже очень многое сделала для Ассубы! – проплыл над толпой сильный голос Шамунта. – Владыка дальновиден и мудр. А его воля – закон! И тебе, достойный Сельмиш, придется прямо сейчас ответить на вопросы Юилиммин-даши!

К голосу ближайшего отцовского советника присоединились еще несколько. Только казначей отчаянно возражал, указывая на то, что дай мне волю – разбазарю все имущество на бедняков.

– А кто, благородные мужи Кареша, растит для вас зерно? Кто пасет в горах скот? Кто рожает воинов? – мне казалось, что отцовские сильные руки нежно лежат на моих плечах, одобряя. – Разве не наша обязанность заботиться о них? Я не могу не помочь им, пострадавшим в праздничную ночь! Великая Мать не простит мне этого!

Сельмиш-ина слушал меня, криво усмехаясь. Было ясно, что сдаваться он не собирается, как и не собирается оправдываться передо мной.

– Сиятельная царевна сделала многое, – сказал он. – Но многое предстоит сделать. К нам приходил сам Сайгур – один из сильнейших воинов степи. Все из вас его слышали! Нам нужно выиграть время, пока владыка не вернется. Нужно откупиться от него. За это время мы соберем войска с южных и западных земель! Для того, чтобы отогнать кочевников, нам нужно больше воинов.

– Солдатам нужно платить, Сельмиш-ина! – охнул смотрящий за доходами. – А у кочевников и взять нечего!

– Владыка оставил такое указание, благородный Мухра, – пояснил Шамунт-аба. – Еще утром гонцы отбыли с указом. Боюсь, могучий Сельмиш, тебе придется разбираться с воинами Сайгура имеющимися силами. Я поддерживаю требование царевны Юилиммин о том, чтобы пленники были возвращены. Надеюсь, остальные советники тоже.

Сановники одобрительно зашумели поддерживая. Между тем, в дальнем конце зала послышалась возня. От входа, с легкостью миновав охрану, шел широкоплечий мужчина. Я почувствовала прилив радости, узнав эту фигуру.

Асмат-ина, лишь слегка прихрамывая, шел по центральному проходу. Солдаты почетного караула изумленно переглядывались. Лицо Сельмиша сделалось странным, вытянулось и побледнело. Я перевела взгляд на Нинмах. Женщина холодно смотрела на генерала. Так холодно, что от ее взгляда можно было превратиться в лед.

Бывший глава моего отряда подошел к лестнице и поравнялся с военачильником, смерил его нехорошим взглядом и застыл, ожидая.

Все это время я продолжала стоять и сейчас, не в силах сдержать радости, сделала несколько шагов вниз, приветствуя гостя.

– С возвращением! Я рада, что твои силы вернулись к тебе, – сказала я и обратилась к Шамунту. – Храбрый Асмат-ина – еще один выживший после того страшного нападения. Я прошу, чтобы ему позволили находиться в числе моей охраны.

– Как пожелает сиятельная! – ответил за сановника главнокомандующий. – Я не вижу нужды в этом раненом воине. Возможно, он сможет хоть чему-нибудь научить вас.

Лицо Асмата, в отличие от моего, осталось непроницаемым. Он привык сохранять невозмутимый вид. Но мышцы воина напряглись, и он еле заметно перенес вес тела на другую ногу. Давным-давно, в детстве, я почти два года ходила на единоборства и понимала, что из такого положения гораздо удобнее нападать. Сельмиш тоже напрягся. Несмотря на то, что генерал был мужчиной крупным и мускулистым, он проигрывал Асмату по габаритам. Только незажившие раны телохранителя делали его менее смертоносным. Я вспомнила, как легко он сражался сразу с двумя нападавшими, пока одна дурочка его не отвлекла. От стыда запылали щеки. Возможно, его раны – моя вина.

Между тем Уммат-аба подошел к прибывшему воину и жестом указал ему следовать за собой. Телохранитель взглянул на меня и, получив ответный кивок, удалился с моим распорядителем.

– Думаю, на сегодня мы решили все вопросы, – произнес Шамунт-аба, оправив расшитые одежды. – Несравненная