Когда началась война, ситуация всё ещё оставалась крайне запутанной. Немцы обхаживали персов, пытаясь привлечь на свою сторону. Османский халиф из своего дворца в Константинополе провозгласил джихад. Кто к нему прислушался? Никто, тем более не Иран, который был шиитским и не забыл долгих конфликтов с западными соседями. Впрочем, что он мог бы сделать? Он безучастно наблюдал, как накатывались и откатывались волны иностранцев: как пришли турки, которые в апреле 1916 г. заняли Хамадан, Керманшах, Казвин, как пришли русские, которые в конце 1916 г. оккупировали Тегеран и Кум, изгнав в 1917 г. османов, как пришли англичане, которые создали национальную жандармерию под английским командованием и захватили Йезд, Шираз, Исфахан. Во время советской революции эта жандармерия вытеснила русских с севера страны и в результате к концу войны заняла всю её территорию, от Персидского залива до Каспийского моря. 9 августа 1919 г. Великобритания всё-таки признала полную независимость Ирана и начала выводить войска. Она оставила его в состоянии полного распада.

РИЗА-ШАХ ПАХЛАВИ

После этого полковник иранских казаков, родившийся в Мазандаране в 1878 г., пошёл на столицу, 22 февраля 1921 г. вступил в неё, 25 апреля 1921 г. сумел стать военным министром, потом, 28 октября 1923 г., премьер-министром, а 31 октября 1925 г. добился от парламента низложения шаха. Собирался ли он установить республику? Судя по всему, да, потому что пребывал под сильным влиянием того, что сделал в Турции Мустафа Кемаль Ататюрк, чьему примеру он следовал и чьим реформам, хоть и более робко, подражал. Но общество привыкло к монархии, идея республики его пугала. И он стал королём. Об этом он объявил 17 сентября 1925 г., а 25 апреля 1926 г. короновался под именем Риза-шаха Пахлави. Риза — это было его имя. Шах — титул. Пахлави — старинный термин, который он откопал в далёком доисламском прошлом, чтобы назвать этим красивым словом создаваемую династию, что показывает, что он хотел восстановить связи с этой древностью, перекинуть мостик через все века ислама, и это соответствовало чаяниям той части нации, которая хотела модернизации, но заронило в сердца мулл зёрнышко, которое через сорок лет разрастётся в большой столетник, чьи корни расколют фарфоровый горшок монархии. Позже монархи Пахлави ещё не раз проявят свои трансисторические устремления: в 1935 г., когда в качестве названия страны откажутся от «Персии» ради «Ирана», и в 1971 г., когда устроят грандиозные празднества в Персеполе в честь две тысячи пятисотлетней годовщины империи. Тогда об этом говорили много; туда съехались главы государств, и в тот день весь мир был у ног шаха; менее через восемь лет весь мир, за исключением Египта (к его чести), с редкостной трусостью отступится от последнего.

Можно было бы полагать, что это обращение к прошлому выражало только личную волю или прихоть монарха. Но я только что сказал, что оно в то же время соответствовало глубинным чаяниям части нации — студентов, интеллектуалов, которых объединяло общее стремление возвеличить это прошлое, чтобы забыть об упадке, какой страна переживала в настоящем. Мы уже несколько раз, говоря о разных веках, обнаруживали эту приверженность иранцев к великим деяниям Древней истории. Время не охладило эти чувства. Они проявлялись уже при Каджарах, когда Насир ад-дин (1847-1896) велел высечь рельефы в скалах в подражание древним Ахеменидам и Сасанидам (рельефы в Рее, изображающие царя, который охотится с соколом, и царя, сидящего на троне в окружении двора).

И если в сегодняшнем исламистском Иране нам трудно представить себе подобные чувства, мы уверяем, что в XX в. они были ещё живы и соперничали с приверженностью к исламу, будучи тоже реакционными, но с другой направленностью. Сколько раз в молодости я слышал дифирамбы Дарию, Хосрову, маздеизму! Сколько было нападок на арабов и даже на ислам, которых обвиняли во всех бедах, на которых сваливали всю вину за упадок Ирана! Презрение к племени завоевателей было — и остаётся? — очевидным. Выражение «я по рождению араб», с помощью которого извиняются, если чего-то не поняли, хорошо известно, и Венсан Монтей, напомнивший о нём, также приводит заявление видного перса, сказанное одному из его британских гостей: «Ислам — для нас это только средство, чтобы прогнать вас».

Риза-шах Пахлави, которого иногда изображают грубым невеждой, на самом деле был великим государем в духе Ататюрка, но не имевшим шансов на успех. Надо полагать, он по крайней мере сделал всё, что мог. Он, как и турецкий диктатор, мечтал модернизировать свою страну, вестернизировать её, вырвать из того мракобесия, о котором говорил Абдул-Баха, и в самом деле провёл большие реформы как в социальном, так и в экономическом плане. Но Иран был намного сильней порабощён иностранными державами, чем Турция, они намного плотней его контролировали, и ему также не посчастливилось в том смысле, что он стал жертвой второй мировой войны.

Первая задача короля состояла в том, чтобы восстановить порядок, пресечь разбой, который правил бал как в деревне, так и в городе, и заставить всех уважать центральную власть. Добившись этого, он создал современную армию, отправил студентов за границу и основал школы, которым, увы, не хватало квалифицированных учителей, и поэтому школьное образование осталось на довольно низком уровне. Наконец, он хотел реформировать ислам, отобрать у него власть, какую тот имел над обществом, приспособить его к условиям современной жизни. Наряду с судами кадиев он ввёл гражданские суды, точно так же как наряду с медресе открыл светские школы и университеты. Он отменил полигамию. Он заставил в 1934 г. мужчин, а в 1936 г. и женщин одеваться по-европейски. Чадра не была строго запрещена, но те, кто её носил, лишались права входить как в общественные здания, так и в общественный транспорт. За несколько лет положение женщин изменилось настолько коренным образом, что казалось невозможным, чтобы когда-либо случился возврат к прошлому. Наконец, король начал создавать промышленную инфраструктуру и прокладывал пути сообщения, сети автомобильных и железных дорог. Трансиранская железная дорога, которую задумывали как национальную стройку, то есть которую строили, конечно, иностранные инженеры, но на иранские деньги (что было ново и объясняет медленность строительства: начали её на берегу Каспийского моря в 1935 г., а закончили на берегу Персидского залива только в 1941 г.), оказалась большим техническим успехом — и социальным тоже, потому что наконец пробудила гордость иранцев и вызвала у них энтузиазм.

Вторая мировая война коснулась Ирана только в июне 1941 г., когда Германия разорвала договор с СССР и напала на последний. Конечно, Иран слишком пострадал от конфликта 1914 г., чтобы желать ввязываться в новый, и объявил войну Германии, символически, лишь когда уже казалось, что всё решено, — в сентябре 1943 г. Но подобный мировой пожар не мог оставить его безразличным, и его население обрабатывали самые разные агенты — английские, нацистские, коммунистические. На всякий случай и чтобы иметь возможность снабжать Советский Союз, который нёс в то время основное бремя войны, англичане и русские с 25 августа 1941 г., почти не встретив сопротивления, оккупировали Иран, что повлекло 15 сентября отречение шаха в пользу сына, Мухаммада Ризы, родившегося в 1919 г. Суверен был выслан в Южную Африку, где в 1944 г. умер. В январе 1942 г. был подписан мир между Ираном, Великобританией и СССР, а в июне того же года по соглашению, к которому присоединились Соединённые Штаты, Иран предоставил в распоряжение союзников свою территорию и ресурсы в обмен на торжественное обещание, что его территориальная целостность будет сохранена и по окончании военных действий все оккупационные силы будут выведены. Несмотря на всё сделанное Риза-шахом, ничего не изменилось: Иран остался игрушкой в руках иностранцев и не имел никакой свободы действий. Вскоре, с 28 ноября по 1 декабря 1943 г., в Тегеране состоялась конференция Черчилля, Рузвельта и Сталина, которые отдельно обсудили судьбу Ирана и обещали свою помощь в его восстановлении. Когда война закончилась, страна оказалась в плачевной экономической ситуации, и, более того, возникла угроза её распада. 13 ноября 1945 г. Азербайджан объявил себя демократической республикой, а курды создали республику в Мехабаде. Та и другая, после того как СССР бросил их, просуществовали всего год, до декабря 1946 г., но сигнал, который они подали, был мощным. Иранская и иракская армии при поддержке Великобритании вступили на отколовшиеся территории и провели репрессии, которые, похоже, были очень жестокими.